Верификация модели трансформации мировоззрения в посткоммунистическом обществе

Исследования, проведенные в период посткоммунистического «великого пробуждения» [1] продемонстрировали непоследовательность мировоззренческих установок среди людей, позиционирующих себя как «верующие». Такая непоследовательность свидетельствует, что религиозные трансформации в посткоммунистическом обществе не вписываются в библейскую концепцию христианского обращения, поскольку крайне слабо затрагивают мировоззренческие основы убеждений исследуемой группы. Автором была разработана умозрительная модель, описывающая предполагаемую трансформацию распределения мировоззрений населения стран бывшего Советского Союза в период Перестройки. Настоящая работа представляет последующее исследование, проведенное с целью верификации, т.е. определения относительной степени качественного соответствия предложенной модели реальным процессам трансформации религиозного сознания в постсоветском обществе. Верификационное исследование проводилось в форме опроса. Описание, обоснование и обсуждение предлагаемой модели было издано независимой парацерковной миссией Ассоциация «Духовное возрождение» в форме монографии [2], выпущенной сторонним издателем, и разослано респондентам вместе с анкетой, предлагающей оценить определенные аспекты модели.

Во-первых, респондентам надлежало оценить библейскую обоснованность модели – насколько предполагаемая роль убеждения на мировоззренческом уровне в благовестии, а также классификация основных типов мировоззрений, заложенная в основание модели, соответствуют как непосредственным библейским текстам, используемым для их обоснования, так и общему контексту Священного Писания.

Во-вторых, респондентам предлагалось поделиться своим мнением относительно того,  до какой степени предлагаемая модель, предположительно описывающая трансформацию религиозных верований мировоззренческого характера в посткоммунистическом обществе, соответствует реальным процессам в обществе периода перестроечного «великого пробуждения».

Далее опрос касался степени обоснованности «топливной» аналогии в качестве наглядного индуктивного описания модели. Требовалось выяснить, помогает ли данная аналогия яснее понять модель динамики преобразования мировоззрения в обществе, или же уводит читателя в сторону и вводит в заблуждение.
Наиболее важной частью опроса являлось выяснение мнения респондентов, насколько полезна может быть предлагаемая модель для развития приемлемых методов благовестия в различных обществах – насколько применима она к всемирному благовестию в мировоззренчески плюралистических обществах в общем, и в постсоветском обществе в частности.

Наконец, респондентам надлежало оценить степень применимости модели в педагогических целях в системе христианского образования. Им предлагалось указать насколько полезной может быть данная модель для обучения, тренировки и оснащения миссионеров, благовестников и основателей новых церквей на дело эффективного благовестия в условиях различного мировоззренческого контекста.

Структура опроса была идентичной для всех параметров исследования. Респонденту предлагалось условно оценить рассматриваемый аспект по десятибалльной шкале, а также указать, что, по мнению респондента, является наиболее сильными, и что – наиболее слабыми сторонами модели в отношении к этому аспекту. Содержание и структура анкеты были идентичны для всех респондентов.

Целевую аудиторию опроса составили руководители национальных парацерковных организаций. Мнение представителей этой численно ограниченной группы церковного руководства о мировоззренческой трансформации общества может существенно отличаться от оценки ситуации большинством церковных служителей постсоветского пространства. Тем не менее, их верность Божьему Царству сохранилась в условиях многократных испытаний, и их частное мнение, мудрость и опыт особо важны при определении таких аспектов трансформационного процесса, которые могут остаться незамеченными для многих других, и потому их мнение особо референтно для формирования наиболее адекватной картины. Более того, именно эта группа служителей играет наиболее важную роль в подготовке следующего поколения христианских лидеров на территориях бывшего Советского Союза, и их мнение оказывает наибольшее влияние на будущее Церкви на всем постсоветском пространстве.

Изначально целевую аудиторию предполагалось условно разделить на три группы по признаку периода, в который они были вовлечены в христианское служение. Представителями первой группы должны были стать руководители, которые несут служение свыше двадцати лет, т.е. были вовлечены в него в доперестроечный период.

Вторую группу составили руководители, вовлеченные в служение более десяти, но не более двадцати лет назад, т.е. непосредственно в период так называемого постсоветского «великого пробуждения», но, вместе с тем, продолжающие нести служение в настоящее время, когда безудержный энтузиазм сменился апатией, а большая часть западной поддержки финансами и человеческими ресурсами отхлынула.

В Третью группу вошли представители новой генерации христианских руководителей, несущие служение в различных регионах посткоммунистического мира не более десяти лет, т.е. вовлеченные в служение после окончания периода мировоззренческой трансформации общества.

Анкеты были разосланы более чем двадцати потенциальным респондентам, их которых тринадцать откликнулось на просьбу поделиться своим мнением по исследуемому вопросу. С целью сохранения конфиденциальности всем откликнувшимся респондентам были присвоены условные кодовые имена, обозначенные латинскими буквами от А до М. Результаты опроса были подвергнуты как общему анализу для всей аудитории, так и сравнительному  анализу по группам.

Общий верификационный анализ модели

В соответствии с вопросами анкеты, респондентам надлежало условно оценить предлагаемые аспекты модели по шкале от одного до десяти, а также изложить свое мнение относительно сильных и слабых сторон каждого из аспектов модели.

Оценка аспектов модели

Общая условная оценка (рейтинг) по шкале от одного до десяти всеми респондентами А – М таких аспектов модели как библейская обоснованность (BG — biblical grounding), социологическая достоверность (SR — sociological reliability), наглядность (V — visualization), частная практическая значимость (PPV — particular practical value), общая практическая значимость (GPV — general practical value), педагогическая значимость (EV — educational value), а также среднее значение рейтинга для данного аспекта (APA — average per aspect) и для данного респондента (APR — average per represented) приведены в Таблице 1.

На основании данных Таблицы 1 можно убедиться, что все респонденты оценивают модель достаточно высоко. Средний рейтинг аспектов модели по респондентам (APR) составляет 8.88, при величине дисперсии 3.00 в диапазоне от 7.00 (респондент E) до 10.00 (респондент C).

Среднее значение рейтинга по аспектам (APA) демонстрирует большее единообразие. Значение дисперсии составляет 0.92 в диапазоне от 8.46 до 9.38. Общий рейтинг APA представлен в нисходящем порядке в Таблице 2.

Наибольшее значение средней оценки по аспекту (9.38) получила педагогическая значимость модели. Это значит, что респонденты более всего ценят степень применимости модели для обучения, тренировки и оснащения миссионеров, благовестников и основателей новых церквей на дело эффективного благовестия в условиях различного мировоззренческого контекста.

Два аспекта получили равно высокое значение (9.04) рейтинга: библейская обоснованность модели (степень соответствия заложенной в основание модели классификации основных типов мировоззрений, а также предполагаемой роли убеждения на мировоззренческом уровне при благовестии – как непосредственным библейским текстам, используемым для их обоснования, так и общему контексту Священного Писания в целом) и ее общая практическая значимость (степень применимости предлагаемой модели для развития приемлемых методов всемирного благовестия в различных мировоззренчески плюралистических обществах).

В то же самое время частная практическая значимость модели (степень применимости предлагаемой модели для развития приемлемых методов благовестия в обществах постсоветского пространства) получила неожиданно меньшее значение рейтинга, чем общая практическая значимость, составившее 8.88 и примечательно совпадающее с общим средним значением по всем аспектам и по всем респондентам.
Социологическая достоверность модели (степень соответствия предлагаемой модели реальным процессам трансформации верований мировоззренческого уровня в посткоммунистическом обществе в период перестроечного «великого пробуждения») и ее наглядность (степень обоснованности «топливной» аналогии в качестве наглядного индуктивного описания модели) неожиданно получили сравнительно низкие почти равные значения рейтинга (8.50 и 8.46 соответственно).

Возникает оправданный вопрос: каким образом у модели, самыми слабыми аспектами которой являются наглядность и соответствие реальности,  наиболее сильным аспектом может быть педагогическая значимость? Ситуация проясняется при рассмотрении того, какие именно преимущества и недостатки каждого из аспектов отмечены респондентами.

Преимущества и недостатки аспектов модели

Респонденты выразили нижеследующие мнения относительно преимуществ и недостатков каждого из аспектов модели.

Педагогическая значимость модели: Преимущества.

Все респонденты высоко оценили педагогическую значимость модели как ясной для понимания и наводящей на дальнейшие размышления. Они признают модель полезным средством для подготовки проповедников, миссионеров и благовестников укорененными в Библии с одной стороны и ориентированными на практику с другой. Наибольшее одобрение получила сосредоточенность модели на необходимости изучения подходов, практиковавшихся непосредственно Христом и апостолами, в особенности важная для взращивания у студентов готовности к «инкарнационным» формам  служения. Модель предоставляет достаточно полную картину, необходимую для развития культурно приемлемых частных моделей и аналогий, а также учит развивать собственные оригинальные подходы к благовестию взамен использования традиционно сложившихся методик, позаимствованных из культурно чуждого контекста. В качестве средства обучения, модель способствует высокой мотивации студентов к применению аналитических методов и настраивает их на долгосрочные обязательства по отношению к христианскому служению. Респонденты считают, что данная модель задает направление для изменений, назревших в системе христианского образования, и должна быть включена в каждую программу по подготовке миссионеров и благовестников.

Педагогическая значимость модели: Недостатки.

С другой стороны, двое из тринадцати респондентов проявили озабоченность тем, что в представленной модели недооценивается роль Бога в процессе христианского обращения. Ей также недостает конкретных практических рекомендаций, и она нуждается в постоянных обновлениях.

Библейская обоснованность модели: Преимущества.

Среди преимуществ библейской обоснованности модели, большинство респондентов особо отметило заложенную в модели высокую степень уважения к авторитету Священного Писания и универсальному значению Благой Вести; сбалансированность использования непосредственного контекста библейских текстов и общего контекста библейского повествования; тщательность исследования методов, к которым Христос и апостолы прибегали при убеждении оппонентов и обращении к критериям истинности высказываний.
Респонденты также одобряют степень обоснованности указаний модели на то, как мировоззрение слушателей влияет на восприятие ими Благой Вести и требует принципиально различных подходов при благовестии «эллинам» и «иудеям». Они считают модель христоцентричной и ясно демонстрирующей «инкарнационную» природу благовестия. Наиболее убедительной модель представляется в части необходимости «готовить почву» для благовестия.

Библейская обоснованность модели: Недостатки.

Основным недостатком библейской обоснованности модели, который отметили респонденты, является односторонняя сугубо ситуационная интерпретация притчи о сеятеле. При этом указывается на ограниченное использование Писания, поскольку существуют и другие тексты, на которые можно было бы ссылаться для библейского обоснования модели. Модель также с одной стороны недооценивает действие Духа Святого при христианском обращении, а с другой стороны использует ограниченную классификацию типов мировоззрения. Также некоторые респонденты отметили, что термин «иудеи», применяемый по отношению к типу мировоззрения, способен вводить в заблуждение, поскольку может означать принадлежность к религии иудаизма.

Общая практическая значимость модели: Преимущества.

Главное преимущество общей практической значимости модели респонденты видят в ее достаточной общности, позволяющей модели выполнять роль схемы или образца для разработки частных моделей, необходимых для развития стратегии служения в различных культурных и мировоззренческих контекстах. Они считают модель достаточно хорошо разработанной в пределах области ее применимости, а также достаточно гибкой для того, чтобы ее можно было вписать в условия различных культур. Она открывает новые горизонты для кросс-культурного служения, дает возможность идентифицировать и классифицировать мировоззренческую ситуацию в различных регионах, предупреждает об опасностях и ограничениях убеждения оппонента на мировоззренческом уровне. Модель ясна для понимания и удобна для практического использования. Она соединяет в себе общие библейские принципы и фокус на необходимости индивидуального подхода при благовестии.

Общая практическая значимость модели: Недостатки.

В качестве недостатка общей практической значимости модели респонденты указали, что она является чересчур общей для выявления частных деталей мировоззренческих процессов в конкретном обществе. Также используемому в ней понятию «традиционные методы благовестия» приписывается излишне широкое значение.

Частная практическая значимость модели: Преимущества.

Большинство респондентов согласны в том, что представленная модель является необходимым инструментом благовестия в конкретном регионе. Они ценят предоставляемую ею возможность определения отправной точки при подходе к конкретному человеку, ее мотивационный потенциал для восстановления непоколебимого библейского основания благовестия, равно как и для проявления гибкости, необходимой для изменения практикуемого подхода в зависимости от конкретной ситуации.

Она показывает злободневность библейских методов, раскрывает мировоззренческое измерение культуры, помогает воспринять общую картину мировоззренческой структуры общества, помогает проведению анализа, ведущего к практическим рекомендациям, способствует разработке уместной приемлемой стратегии благовестия. Модель достаточно гибка для применимости к любой частной субкультуре общества; вдохновляет на осознание необходимости как трудиться над «подготовкой почвы» до обращения, так и способствовать последующему поэтапному возрастанию после обращения.

Частная практическая значимость модели: Недостатки.

Главным недостатком частной практической значимости модели, которые отметили респонденты, является нехватка практических рекомендаций. Некоторые также посчитали ее слишком широким обобщением, а отдельные даже – возможной основой для формирования манипулятивных технологий воздействия на сознание.

Социологическая достоверность модели: Преимущества.

Большинство респондентов убеждено, что модель адекватно отражает реальные процессы мировоззренческой трансформации общества. Она правдиво представляет как характеристики поместных церквей переходного периода, так и ситуацию, сложившуюся в обществе впоследствии. Респонденты считают, что данная модель наилучшим образом описывает нынешнюю ситуацию с благовестием как в странах бывшего Советского Союза, так и глобально. Она построена на конкретных статистических данных, логически обоснована, включает комплексный анализ и последовательный поэтапный подход, ведет к трезвой оценке результатов, лишенной как поверхностного энтузиазма, так и болезненного самобичевания.

Социологическая достоверность модели: Недостатки.

Основным недостатком модели, отмеченным респондентами, является слишком широкое обобщение: она не отражает частных процессов в различных слоях общества. Они использует излишне широкую классификацию мировоззрений без какой-либо промежуточной градации. Она также не учитывает отрицательное влияние на ситуацию категории «верных» – закостенелость; надменность; невежество; изоляционизм; массовая эмиграция; клановый сепаратизм деноминаций, братств и церковных объединений.

Наглядность модели: Преимущества. Главным преимуществом наглядного представления модели является аналогия с процессом. Это способствует адекватному отображению динамики и позволяет лучше прослеживать развитие ситуации. Модель проста для понимания и ясно демонстрирует важность подготовки слушателя к благовестию. Аналогия оригинальна и практична. Она наглядна, проста, легка для запоминания и воспроизведения. 

Наглядность модели: Недостатки.

Удивительно большая часть респондентов сочла «топливную аналогию» дискриминационной по половому признаку или, как минимум, гендерно ориентированной. Они утверждают, что подобная иллюстрация недоступна для понимания теми, кто не знаком с принципами работы двигателя внутреннего сгорания, и в частности – представительницами женского пола. Воздержимся от комментариев по этому поводу до обсуждения сравнительного анализа результатов исследования по группам респондентов.

Весьма проницательной явилась критика наглядного представления модели, основанная на том, что, хотя ассоциация «иудеев» с бензобаком способствует пониманию реальной динамики процессов трансформации мировоззрения в обществе, она может ввести слушателя в заблуждение, поскольку бензобак является неотъемлемой частью автомобиля, в то время как все неверующие, включая «иудеев», в состав Церкви не входят. Так что, возможно, в статике аналогия «иудеев» с бензоколонкой была бы более уместна. Кроме этого, модель представляет трансформацию мировоззрения индивидуума излишне механистически. Как и прочие аспекты, наглядное представление модели является излишне обобщающим. Оно упрощает разнообразие подлинной картины, и не всякие реальные процессы могут быть вписаны в нее.

Сравнительный верификационный анализ модели

Сравнительный верификационный анализ модели проводился путем объединения респондентов в группы по двум признакам – по продолжительности служения и по основному роду занятий.

Группирование по продолжительности служения

Исходный интерес исследования заключался в выявлении предполагавшегося различия в восприятии модели респондентами в зависимости от периода их вовлечения в служение – до распада Советского Союза (Первая группа, опыт служения свыше двадцати лет), во время мировоззренческой трансформации общества (Вторая группа, опыт служения более десяти, но менее двадцати лет), или после таковой (Третья группа, опыт служения не более десяти лет). Результаты сравнительного исследования во многом оказались неожиданными.

Первая группа (опыт служения более двадцати лет).

Естественно было бы ожидать, что представители Первой группы, как наиболее испытанные и ответственные служители, активнее других откликнуться на предложение поделиться собственным мнением касательно предложенной модели с высоты своего опыта. Вместо этого, они на удивление проявили наибольшую апатию. Ответ был получен лишь от одного респондента (респондент A в Таблице 1),  удовлетворяющего критерию отнесения к Первой группе. Обсуждение сложившейся ситуации с командой практической и молитвенной поддержки проводимого исследования выявило четыре основных причины такой пассивности потенциальных представителей Первой группы: привычность к единообразию, недостаток образования,  потенциальный психологический дискомфорт и массовая эмиграция.

Прежде всего, практически все потенциальные представители Группы один провели большую часть своей жизни в условиях коммунистической общественной системы, обеспечивавшей стабильно единообразные социальные условия. Поэтому многие из них испытывают естественные трудности в восприятии последующих драматических изменений как внутри Церкви, так и вовне, равно как и в понимании описывающих эти изменения модели.

Во-вторых, поскольку при коммунистическом режиме верующие были искусственно лишены возможности получения высшего образования, большинство потенциальных представителей Первой группы не имеют достаточной теоретической подготовки для проведения или понимания сути социологического исследования, стратегического планирования, анализа результатов и развития системного подхода к служению, на которых базируется предлагаемая модель.

Далее, поскольку исследование выявило существенные промахи в служении Церкви периода Перестройки, потенциальные представители Группы один могут видеть в предлагаемом анализе угрозу своему, более традиционному подходу, испытывать сопряженное ощущение неловкости и стремиться по возможности воздерживаться от ответа.

Наконец, не так уж много потенциальных представителей Группы один продолжают нести служение в странах бывшего Советского Союза, поскольку значительное их число эмигрировало на Запад вскоре после развала коммунистической системы.

Принимая во внимание вышеприведенные доводы, следует заключить, что респондента A нельзя считать типичным представителем Группы один. Получив качественное высшее образование (скорее всего – еще до своего обращения или начала служения), он активно участвует в наиболее прогрессивных и наименее традиционных формах благовестия, отслеживая процессы, происходящие в обществе и меняя стратегию служения соответственно. Поэтому респондент А является скорее исключением из предполагаемой Первой группы. Такое предположение подтверждает даже сам факт, что он является единственным отозвавшимся из ее потенциальных представителей. Таким образом, ответ респондента А не может быть признан типичным и использован для обобщения, а потому Первую группу приходится исключить из материалов сравнительного анализа. 

Вторая группа (опыт служения более десяти, но менее двадцати лет) и Третья группа (опыт служения не более десяти лет).

Условная оценка (рейтинг) таких аспектов модели как библейская обоснованность (BG — biblical grounding), социологическая достоверность (SR — sociological reliability), наглядность (V — visualization), частная практическая значимость (PPV — particular practical value), общая практическая значимость (GPV — general practical value), педагогическая значимость (EV — educational value) представителями Второй и Третьей групп, а также их среднее значение рейтинга для данного аспекта (APA — average per aspect) и для данного респондента (APR — average per represented) приведены в Таблице 3 т Таблице 4 соответственно.

Как видно из сравнения Таблицы 3 и Таблицы 4, представители Второй группы, вовлеченные в служение на протяжении трансформационного десятилетия, в среднем оценивают модель несколько выше (9.06) тех, кто подключился к служению позже (8.72), хотя при этом имеют более широкий разброс мнений. Дисперсия среднего значения рейтинга аспектов модели для данного респондента (APR) у Второй группы составляет 3.00Ю а сам параметр принимает значения от 7.00 (респондент E) до 10.00 (респондент C). В то же время у Третьей группы дисперсия значений составляет 2.50, а сами значения ближе к среднему с обеих сторон – от 7.33 (респондент K) до 9.83 (респондент H). Тем не менее, поскольку различие среднего рейтинга модели между индивидуальными респондентами внутри группы (3.00) на порядок выше, чем между самими группами (0.34), можно констатировать отсутствие какой-либо корреляции результатов с критерием разделения респондентов на группы – похоже, что субъективное восприятие модели влияет на мнение респондента значительно выше, чем опыт служения. 

В сравнении со средним значением рейтинга для данного респондента (APR), среднее значение рейтинга для данного аспекта (APA) Второй и Третьей групп демонстрирует большее единообразие. Дисперсия этого параметра равна 1.00 (от 8.50 до 9.50) во Второй группе и 2.33 (от 7.17 до 9.50) в Третьей группе. Однако распределение рейтинга аспектов модели респондентов оказывается довольно неожиданным. Распределение среднего значения рейтинга для данного аспекта представителями Второй и Третьей групп представлено в нисходящем порядке в Таблице 5 и Таблице 6 соответственно.

Распределение среднего значение рейтинга для данного аспекта представителями Второй и Третьей групп демонстрирует ряд значительных сходств. В обеих группах максимальное значение АРА составляет 9.50, хотя для различных аспектов. В обеих группах второе место занимает Библейская обоснованность модели, причем с тем же самым значением оценки – 9.17. Обе группы присваивают одно значение 8.50 социологической достоверности модели (замечательно, что респондент A из предполагавшейся Первой группы оценил этот аспект точно также).

Незначительная разница проявляется в том, что Вторая группа оценивает Педагогическую значимость модели и Общую практическую значимость модели равно высоко с ее библейской обоснованностью (9.17), в то время как Третья группа оценивает Педагогическую значимость модели значительно выше (9.50), но Общую практическую значимость модели несколько ниже (9.00). С другой стороны, Третья группа равно оценивает Общую и Частную практическую значимость модели (9.00), в то время как по усредненному мнению представителей Второй группы рейтинг Частной практической значимости ниже (8.83) значения для Общей практической значимости (9.17). Тем не менее, среднее значение оценки двух этих аспектов одинаково (9.00) для обеих групп.

Принимая также во внимание поразительную идентичность у обеих групп нисходящей рейтинговой последовательности всех аспектов модели кроме ее Наглядности, невозможно не быть шокированным разницей в оценке Наглядности модели Второй и Третьей группами респондентов! В то время как Вторая группа дала этому аспекту наивысшую оценку 9.50 (равно как и респондент А из предполагавшейся Первой группы), среди молодых служителей из Группы три Наглядность модели стоит на самом последнем месте со значением оценки 7.17.

Такой результат еще более удивителен в свете утверждения, что наиболее слабой стороной Наглядности модели является ее дискриминационный характер по половому признаку (см. выше), основанного на предположении об ограниченной способности представительниц женского пола понять топливную аналогию, иллюстрирующую модель. Если бы это была единственная причина, влияющая на оценку аспекта модели, естественным было бы ожидать обратного результата: женщина за рулем автомобиля была редкостью в коммунистические времена и последовавший за ними период, но в настоящее же время женщины стали привычными и полноправными участниками дорожного движения. Поэтому тех, кто несет служение более десяти лет (Вторая группа и предполагавшаяся Первая группа) в большей степени должна была бы беспокоить якобы исключительная ориентированность иллюстрации на мужчин, но именно они дали Наглядности модели наивысший по сравнению с прочими аспектами рейтинг.

Обсуждая обнаруженный парадокс, команда практической и молитвенной поддержки проводимого исследования пришла к заключению, что респонденты, несущие служение более десяти лет, вообще не рассматривают женскую аудиторию как потенциальных потребителей предлагаемой модели. Они знакомы исключительно с практикой «братского» (т.е. мужского) руководства церквями и миссиями, и потому не видят проблем в предполагаемом гендерно дискриминационном характере модели. Таким образом, исследование лишь в очередной раз подтвердило, насколько восприятие новых идей зависит от мировоззрения слушателей. Если таковое не предполагает возможности «сестринского» служения, слушатели не видят потенциальной гендерной проблемы, с которой может столкнуться распространение предлагаемой модели. С другой стороны, результаты исследования показывают, что новое поколение христианских лидеров в меньшей степени подвергнуто гендерным предрассудкам, чем их предшественники, хотя и не свободно от таковых. Они уже готовы доверить сестрам управление христианским служением, хотя еще не готовы доверить им управление автомобилем.

Группирование по основному роду занятий

Ожидания обнаружить существенную зависимость влияния периода, в который респонденты были вовлечены в служение, на восприятие ими предлагаемой модели мировоззренческой трансформации в обществе не оправдались, по крайней мере – для руководителей, приступивших к служению в период Перестройки и после нее. Попытка выяснить характерное мнение служителей доперестроечных времен успехом не увенчалась. Тем не менее, исследование неожиданно продемонстрировало роль иного фактора, влияющего на восприятие модели респондентами, но не принимавшегося во внимание изначально.

Обычно руководители национальных парацерковных организаций несут широкий спектр разнообразных служений, из которых, как правило, бывает сложно выделить основное, которому респондент посвящает наибольшее количество времени. И все же порой это удается. В частности, респондентов C, D, и H можно идентифицировать как, в первую очередь, миссионеров, которые проводят больше всего времени на миссионерском поле в различных регионах, характеризуемых традиционно нехристианским (исламским и даосским) культурным окружением. Но именно эти респонденты дали наивысшую оценку практически всем аспектам модели. В то же самое время основным занятием респондентов E, K, и L является пастырское окормление поместной общины верующих, и оценка аспектов модели этими респондентами имеет наиболее низкие значения.

Условная оценка (рейтинг) таких аспектов модели как библейская обоснованность (BG — biblical grounding), социологическая достоверность (SR — sociological reliability), наглядность (V — visualization), частная практическая значимость (PPV — particular practical value), общая практическая значимость (GPV — general practical value), педагогическая значимость (EV — educational value) практикующими миссионерами и пасторами поместных церквей, а также их среднее значение рейтинга для данного аспекта (APA — average per aspect) и для данного респондента (APR — average per represented) приведены в Таблице 7 и Таблице 8 соответственно.

Практикующие миссионеры, проводящие наибольшую часть своего времени на миссионерском поле в регионах, характеризуемых традиционно нехристианским (исламским и даосским) культурным окружением, единодушно оценивают модель несравненно высоко – общее среднее значение оценки составляет 9.89. Дисперсия средней оценки по респонденту (APR) составляет всего 0.17 при параметре, лежащем в диапазоне от 9.83 (респонденты D и H) до 10.00 (респондент C). Каждый из этих респондентов дает наивысшую оценку (10.00) всем аспектам модели за исключением ее Наглядности (APA=9.33). Несколько заниженное значение этого параметра, по всей видимости, объясняется изложенными ранее причинами.

Пастыри поместных общин оценивают модель куда сдержанней (7.44), хотя имеют более широкий разброс мнений. У них значение дисперсии параметра по респондентам составляет 1.00 при распределении значений самого параметра от  7.00 (респондент E) до 8.00 (респондент L). Среднее значение по аспекту (APA) также демонстрирует более широкий разброс значений для этой группы – от 6.67 до 8.00, значение дисперсии составляет 1.33 соответственно. Средние значения оценки аспектов модели (APA) пасторами поместных церквей приведены в нисходящем порядке в Таблице 9.

Наивысшую оценку пасторы поместных церквей дают Педагогической значимости модели (8.00). Библейскую обоснованность модели, ее Наглядность и Частную практическую значимость они считают равноценными (7.67). Социологическая достоверность модели и ее Общая практическая значимость получили наименьшие значения оценки (7.00 и 6.67 соответственно).

Такой результат не выглядит логичным: как умозрительная описательная модель может иметь высокую педагогическую ценность, если является плохим обобщением с одной стороны, и слабо соответствует реальности с другой стороны? Мнение практикующих миссионеров, равно оценивающих эти аспекты, представляется более последовательным.

Разница в оценке практикующими миссионерами и пасторами поместных церквей всей модели в целом и ее аспектов в частности, по-видимому, определяется тем, насколько остро они, в соответствии с основным родом своих занятий, воспринимают проблематику сложившейся ситуации и необходимость смены методов практического благовестия за пределами церковной ограды. Пасторы, назидающие поместные церкви, оказываются в стороне от понимания насущных нужд практического миссионерского служения, и это объясняет развитие на постсоветсвком пространстве огорчающего отчуждения между миссионерской деятельностью и жизнью поместной церкви.

Заключение

Результаты исследования приводят к заключению, что умозрительная модель описания трансформации мировоззрения в постсоветском обществе [1] достаточно адекватно отображает реальные процессы сдвига в мировосприятии населения, имевшие место после распада тоталитарной коммунистической системы, которая характеризовалась единообразием мировоззренческого окружения.

Модель достаточно обоснована с точки зрения Писания и, как правомерное обобщение, может быть применима в педагогических целях для обучения, тренировки и оснащения миссионеров, благовестников и основателей новых церквей на дело эффективного благовестия в условиях различного мировоззренческого контекста. Частная практическая значимость и социологическая достоверность модели ценны в меньшей степени, поскольку, как всякое обобщение, модель не способна раскрыть все возможные особенности процесса и оставляет их за рамками рассмотрения.

Сравнительный анализ восприятия модели различными группами респондентов не выявил корреляции между оценкой модели и фактом вовлечением респондента в служение на протяжении описываемого моделью трансформационного периода, либо после него. С другой стороны, обнаруживается значительное влияние на восприятие модели респондентом основного рода его занятий как служителя. Респонденты, несущие основное служение на миссионерском поле в регионах, традиционно характеризующихся нехристианским (исламским и даосским) культурным окружением, оценивают модель несравненно высоко. В то же время респонденты, посвящающие основное время служению в должности пастора поместной церкви, воспринимают модель куда более сдержанно.    

Исследование показывает, что восприятие модели руководителями национальных парацерковных организаций зависит не столько от того, как давно респондент был вовлечен в служение, сколько от того, по какую сторону выявленного исследованием размежевания между поместной церковью и миссией находится данный служитель. Таким образом, разница в восприятии предложенной модели руководителями национальных парацерковных организаций характеризует, скорее, ситуацию в Церкви постсоветского периода, чем саму модель.  

Библиография

1. Golovin, Sergei. «Worldview: the Missing Dimension of Evangelism in Post-communist Society.” Religion in Eastern Europe 28.3 (August 2008): 27-64.
2. Головин Сергей. Мировоззрение. Симферополь, Украина: ДиАйПи, 2008.