Но если это так, как же мы можем говорить о Боге? Если Бог настолько таинственен, как можно говорить о нем посредством языка, который своей сути приспособлен для описания знакомого нам мира нашего опыта? Вопрос правомерный, но это вовсе не значит, что ответа на него не существует (как можно было бы подумать). Ведь именно правомерность некоторых вопросов о мире нашего опыта побуждает нас систематически задумываться о Боге. Бог — ответ на эти вопросы. Он — причина этих явлений. А значит, рассуждая о следствиях, мы можем познать что-то об их причине, и таким образом пролить какой-то свет на самого Бога — даже если это будет всего лишь маленькое пятнышко света.

Нечто подобное происходит и в науке. К примеру, физики замечают какой-то регулярно возникающий эффект и дают названия его причинам. Они не наблюдают эти причины непосредственно. Более того, они знают, что некоторые из этих причин наблюдать невозможно. Но это не мешает им давать таким причинам названия и даже приписывать этим теоретическим конструкциям, на основе своих наблюдений, какие-то необычные свойства.

Впрочем, на этом сходство с наукой и заканчивается. В конце концов, всякие глюоны и мюоны — это тоже часть физического мира со всеми присущими ему основными физическими свойствами. Бог же — не часть, а Творец этого мира. Он не может существовать таким же образом, каким существует физический мир. Ведь, как мы уже неоднократно подчеркивали, именно свойства физического мира и вызвали у нас вопросы, ответ на которые — Бог. Некоторые авторы, рассуждающие о природе Бога, пишут так, как будто Сам Бог позировал им для портрета. Мы не хотели бы создавать у вас подобное впечатление. Мы просто хотим начать с разговора о бытии Бога, рассмотреть существующие доказательства, и выяснить, что они говорят о природе того Сущего, бытие которого они доказывают.

Подробнее см. Крифт Питер, Тачелли Рональд. Справочник по христианской апологетике — Симферополь: ДИАЙПИ, 2011. — 360 с.