Ответив «да» или «нет», мы в любом случае оказываемся перед неудобной дилеммой. Если мы скажем «да», нас ждет естественное возражение: «Так что же, все нехристиане отправляются в ад, даже такие благородные язычники как Сократ? Не его вина, что он родился раньше и не мог встретить ни Иисуса, ни христианских миссионеров. Какой же несправедливый и жестокосердный этот Бог, если Он посылает большинство людей в ад!» Если же мы ответим, что и нехристиане вроде Сократа могут быть спасены, возникнет другой естественный вопрос: «А зачем тогда вообще становиться христианином? Если того, что имел Сократ, достаточно для спасения, зачем утверждать, что единственный путь к спасению — это Иисус?» Другими словами, если Сократ не в раю, то Бог несправедлив, а если Сократ в раю, то Иисус — не единственный путь в рай.
Объективное спасение и субъективное знание о спасении. Эта дилемма — не какая-то хитрая сугубо богословская проблема. Это один из самых важных вопросов для каждого из нас: «Что я должен делать, чтобы спастись?» Чтобы ответить на него, нужно провести принципиальное различие между объективной и субъективной сторонами этого вопроса. Новый Завет ясно и бескомпромиссно определяет для нас объективную сторону вопроса, но не его субъективную сторону.
Объективно Новый Завет настаивает на том, что Христос — единственный Спаситель. Сам Иисус утверждал: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14:6). Христиане верят, что Иисус — единственный Спаситель, потому что Он сказал так. Если это неправда, то Он вообще не Спаситель, а лжец, богохульник и невероятно эгоистичный глупец.
А что требуется нам для субъективного спасения? Новый Завет говорит, что для этого нам необходима вера в Него. Но что это значит? Какого рода вера? Не может быть разных видов Иисуса, а вот разные виды веры вполне возможны. Отличие Иисуса от кого бы то ни было совершенно очевидно; а вот различие между убежденной верой Петра и возможной верой Сократа не настолько ясно.
Что может означать утверждение «Сократ мог бы уверовать в Христа»? Чтобы верить в Христа, нужно каким-то образом знать Христа. Как мог Сократ знать Христа? Так же, как и любой другой: как «Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир» (Ин. 1:9). Иначе говоря — как предвоплощенный Логос, божественное Слово или Свет разума.
Никто не может знать Бога, кроме как через Христа (Ин. 1:18; Лк. 10:22). Но язычники знают Бога (Деян. 17:28; Рим. 1:19-20; 2:11-16). Значит, язычники знают Христа! Ведь Христос — не просто еврейский плотник тридцати трех лет и шести футов ростом. Он — Второе Лицо вечной Троицы, полное выражение или откровение Логоса и Отца (Колос. 1:15, 19; Ин. 14:9). Итак, именно учение о божественности Христа — которое либералы считают «консервативным» или «традиционалистским» — лежит в основе надежды самих же либералов на то, что язычники могут быть спасены.
Явное знание воплощенного Иисуса не необходимо для спасения. К примеру, Авраам, Моисей и Илия не имели такого знания, но они были спасены (мы знаем это из Мф. 17:3 и Лк. 16:22-23). Второе лицо Троицы — это и предвоплощенный Логос, «Который просвещает всякого человека», и воплощенный Иисус, Которого видели лишь немногие. Знавшие одного из них знали и другого, потому что они оба — одно лицо.
Скажем о том же короче: Сократ (или любой другой язычник) мог искать Бога, каяться в грехах и смутно верить в Бога, о Котором он имел фрагментарное и туманное представление. Следовательно, он мог быть спасен. Или проклят — если он отказывался искать, исповедовать свои грехи и верить. В мире достаточно света и возможностей, достаточно знания и свободы выбора, чтобы каждый увидел свою ответственность перед Богом. Бог справедлив. А справедливый Бог и судит справедливо: то есть, судит соразмерно тому знанию, которое у нас есть, а не тому, которого у нас нет (см. Иак. 3:1).
Возражение против спасения язычников. Консерваторы часто возражают, что признание за язычниками возможности спастись подрывает основы миссионерского служения. Зачем рисковать жизнью и тратить ее всю на то, чтобы поведать миру об Иисусе, если люди могут спастись и без этого знания? Это хороший вопрос, и он заслуживает хорошего ответа.
Существуют три возможные причины быть миссионером, то есть нести другим Евангелие, «Благую весть» Иисуса. (Кстати сказать, благовествовать призваны все христиане: слова Иисуса «идите, научите все народы» (Мф. 28:19) были адресованы вовсе не одним только священникам.) Во-первых, это причина, которую приводят многие консерваторы: «Мы знаем, что весь мир отправится в ад, если не признает Христа своим Спасителем». Во-вторых, это причина, которую приводят многие модернисты: «Мы просто хотим любить своего ближнего и делить с ним все, что имеем; это как социальная работа, только высшего порядка. Мы не верим в ад; а если бы верили, то не верили, что кто-то попадает туда; а если кто-то и попадает, то разве что Гитлер или Сталин. Мы не занимаемся спасением, мы занимаемся социальным служением». В-третьих, это традиционный мотив: «Мы не знаем в точности, кто попадает в ад, а кто нет, поэтому мы рискуем всем, чтобы спасти хотя бы некоторых». Матери не требуется знать, провалятся ли ее дети сквозь тонкий лет, прежде чем она крикнет: «А ну-ка бегом на берег!» Все, что ей нужно знать — это то, что она не знает, провалятся ли они; достаточно того, что они могут провалиться. Точно так же и мы знаем, что кто-то может попасть в ад, потому что об этом говорил Иисус. Поэтому мы не модернисты. Но мы не знаем в точности, сколько детей Божьих будет утрачено, потому что этого Иисус не сказал нам. Поэтому мы так же настоятельны в своих предостережениях и так же активно предлагаем средства к спасению, как это делают консерваторы.
Можно провести параллель между этим вопросом и вопросом об абортах. Есть три варианта отношения к абортам, в чем-то подобные трем перечисленным выше вариантам отношения к миссионерству: они тоже различаются в зависимости от того, как мы оцениваем свои знания. Некоторые говорят, что знают, что душа входит в тело в момент зачатия, делая эмбрион личностью, а значит, аборт — это убийство. Некоторые говорят, что знают, что это не так, а значит, аборт — не убийство. А некоторые говорят, что не знают, когда душа входит в тело и когда эмбрион становится личностью. Хотя это последнее мнение часто встречается среди защитников «права на аборт», на самом деле это мощный аргумент против абортов. Если вы не знаете наверняка, что нерожденный ребенок не личность и у него нет души, как же жестоко и безответственно идти на риск возможного убийства! Это все равно что стрелять из револьвера на улице, полной людей, или переехать грузовиком груду одежды, очертаниями напоминающую человеческое тело.
Незнание и риск могут быть таким же убедительным мотивом для действий, как знание и уверенность. Если вы думаете, что ваш ребенок, возможно, умирает, вы бежите к доктору так же быстро, как если бы вы знали, что он умирает. Поэтому непредвзятый скептицизм либералов и страстная преданность вере, характерная для консерваторов, прекрасно совместимы.
О причинах миссионерской работы следует сказать еще одну вещь — более важную, чем все эти подсчеты вероятности. Мы проповедуем Евангелие не только чтобы увеличить число спасенных и уменьшить число проклятых, но и чтобы вовлечь других в более глубокую духовную жизнь в этом мире, причастить их глубинному знанию и любви к Христу, которые приносят подлинную веру, надежду, любовь, мир и радость. Достичь всего этого без явного знания Христа, наверное, не в наших силах. Возможно, без этих ценностей и можно добиться спасения; но уверенность в спасении без них невозможна.