Это также ошибка из сферы причинно-следственных связей. И как можно догадаться из названия, ее совершают, когда за причину какого-либо события принимают условие, при котором оно произошло. К примеру, для определенных химических реакций требуется присутствие катализатора – вещества, стимулирующего взаимодействие реагентов. Но сам катализатор в реакцию не вступает, и считать его причиной, а не условием реакции будет такой ошибкой.
К этой же категории ошибок относится и явление, получившее в культурной антропологии название «Культ груза» («Карго-культ»). Как-то раз к одному из меланезийских островов подплыла гигантская железная лодка. Островитяне, проводившие дни своей жизни в сборе кокосов, рыбной ловле и возделывании крохотных участков каменистой земли, никогда не видели чего-либо подобного. От огромной лодки отделились диковинные лодки поменьше, и на берег вышло множество странных людей. Во-первых, кожа у них была не такой, как у местных жителей, а либо слишком светлой, либо – слишком темной. К тому же они зачем-то скрывали ее под странными единообразными облачениями. Только лица и кисти рук оставались открытыми.
Первым делом пришельцы возвели большие хижины поодаль от местных селений, в которых спали и ели все вместе, как одна большая семья. Расчистив от деревьев и кустарника широкую площадку, они целыми днями совершали там странные ритуальные действия, основными элементами которых были выстраивание рядами или ритмичное вышагивание прямоугольными группами по несколько человек.
Чужаки оказались весьма дружелюбны. Хотя речь их была непонятна, при встречах с туземцами они всегда широко улыбались, и неизменно веселись, реагируя на собственные шутки бурным смехом. Островитяне вежливо улыбались и подсмеивались в ответ.
Но ничто не радовало гостей так сильно, как те круглые блестящие шарики, которые приходится тщательно извлекать из мякоти моллюска, чтобы не поломать зубов. Раньше этот сор брезгливо бросали под ноги. Теперь же за жменьку бесполезных отходов можно было получить чудотворную воду, веселящую сердце, или диковинную еду, ни в какое сравнение с которой не шло даже самое изысканное му́му (деликатес из множества ингредиентов, запеченных в земляной яме среди раскаленных камней). А уж если удавалось заполучить железный нож или, еще лучше, топор, тогда даже приготовление саго или заготовка бамбука переставали быть обременительным занятием.
Самое же интересное началось позже. Пришельцы расчистили еще одну площадку, очень длинную, и разожгли вдоль нее ритуальные костры (культовое назначение костров было очевидным, ведь готовить на них чужаки ничего не собирались). Главный жрец, облаченный в особый головной убор, подобие огромных раковин или половинок молодого кокоса, одетых поверх ушей, взошел на вознесенную на длинных сваях хижину и стал выкрикивать в толстую палку какие-то заклинания. И, – о, чудо! – духи небесные отозвались, и к острову прилетела огромная железная птица. Она села на ту самую сакральную полосу, и во чреве у нее оказалось несметное количество груза, включавшего и веселящую воду, и чудесные яства, и всякую прочую вкусную, интересную и полезную всячину. И все это можно было выменять лишь за пригоршню сора!
Островитяне помнили рассказы стариков о неимоверном блаженстве в мире духов, куда попадают лучшие представители племени после смерти. Но о том, что им самим посчастливится сподобиться этого еще при жизни, они не могли даже мечтать! Бессмысленные отныне рыбалка и возделывание земли перешли из необходимости в разновидность увлечений. Небесные духи присылали своим служителям железную птицу почти ежедневно. Жизнь превратилась в нескончаемый праздник.
Но вот однажды пришельцы залезли в чрево железной птицы, та унесла их на небо, и больше они не возвращались. То ли они на что-то обиделись, а, может, просто духи небесные позвали их к себе. Поселение чужаков наполнилось тишиной запустения, а в дома аборигенов вошел дух уныния. Как было им догадаться, что там, за океаном, есть огромный-огромный мир, и что в нем шла огромная-огромная война, для нужд которой на их островке и разместили военную базу? Но теперь война закончилась, и нужды в базе больше не было. Им же оставалось возвращаться к старому образу жизни, не приносящему более ни радости, ни надежды.
И вот на одном из собраний старейшины решили: мы же видели все, что делали чужаки, служа небесным духам! Давайте изберем достойных, и пусть они совершают священнодействие по примеру пришельцев. Кто знает, может, духи небесные снова смилуются над нами и ниспошлют нам железную птицу с чревом, полным желанного груза? Островитяне расчистили начавшую было зарастать полосу, укрепили покосившуюся вышку, одели жрецов в оставшиеся от гостей облачения, и те стали целыми днями маршировать на плацу, временами разжигая вдоль полосы ритуальные костры. Первосвященник же, взобравшись на башню и водрузив на голову гарнитуру из половинок кокоса, выкрикивал в бамбуковую трубку нечленораздельные звукосочетания.
Туземцы свято верят, что правильное исполнение нужных действий рано или поздно должно дать ожидаемый результат. Если однажды, хотя бы только раз, им удастся в точности воспроизвести ритуал, то прилетит железная птица и дары небесных духов снова изольются на них.
Впрочем, и более затронутая техническим прогрессом часть мира не свободна от подобных заблуждений. Очень часто сегодня можно слышать, что причиной преступления служит его жертва. Скажем, женщина, подвергшаяся сексуальному насилию, была слишком вызывающе одета, или же хозяева, чей дом ограбили, недостаточно позаботились о его безопасности, и тем самым спровоцировали грабителей. Не было бы искушения – не было бы и преступления.
Безусловно, следует заботиться как о благопристойности своего внешнего вида (1 Тимофею 2:9), так и о безопасности своего жилища (От Луки 11:21). Но Писание однозначно утверждает: искушение – всего лишь одно из условий греха, но никак не его причина: «Каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью» (Иакова 1:14). Сам по себе всякий потенциальный объект искушения этически нейтрален. Ни деньги, ни собственность, ни человеческое тело сами по себе не суть проклятие или благословение. Все это становится благословением или проклятием в зависимости от нашего отношения – в согласии ли оно с Божьей волей. Из потенциального в реальный объект искушения превращает похоть – нарушение Десятой заповеди «Не пожелай» (см. «Размывание граней»). А уже отсюда следуют и греховные поступки: «Похоть же, зачав, рождает грех» (Иакова 1:14,15).
Такую же «грузокультовую» ошибку совершали вышеупомянутые друзья многострадального Иова, заявлявшие, что Бог является источником его страданий, и потому для их прекращения ему следовало всего лишь покаяться. Одна проблема: Иов был «человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла», – Сам Бог провозгласил это (Иов 1:8). Безусловно, без Божьего дозволения сатана не мог бы искушать праведника. Но не Бог стал причиной действий сатаны, равно как и источником существования зла в этом мире. Возможность зла в Божьем творении – следствие существования в нем свободы. Свобода же – условие, без которого первозданный мир не был бы совершенен. Тем не менее, всякий, кто совершает злые поступки, творит их исключительно по своей собственной воле. Но, даже попуская возможность зла, Творец полагает ему пределы. Он определил их и в случае с Иовом (Иова 1:12, 2:6), и точно также устанавливает для нас с вами: «Верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести» (1 Коринфянам 10:13).