1882–1970
«Хотя я влюблён в науку, меня не покидает чувство, что ход развития естественных наук настолько противостоит всей истории и традициям человечества, что наша цивилизация просто не в состоянии сжиться с этим процессом. Нынешние политические и милитаристские ужасы, полный распад этики – всему этому я сам был свидетелем на протяжении своей жизни. Эти ужасы можно объяснить не как симптом эфемерной социальной слабости, а как необходимое следствие роста науки, которая сама по себе есть одно из высших достижений человеческого разума. Если это так, то человеку как существу свободному и способному отвечать за свои действия должен наступить конец. Если даже род человеческий не будет стёрт ядерной войной, он может выродиться в какие-то разновидности оболваненных и бессловесных существ, живущих под тиранией диктаторов и понукаемых с помощью машин и электронных компьютеров». Смесь оптимизма по отношению к развитию науки и тревожности от того, что греховность человека может превратить её достижения в средство самоуничтожения, – это переживания немецкого учёного, лауреата Нобелевской премии по физике 1954 г., изобретателя термина «квантовая механика» Макса Борна.
Он родился 11 декабря 1882 г. в прусском Бреслау (ныне – польский Вроцлав), вошедшем в историю в связи с кончиной Чарльза Дарвина, одного из «апостолов» эволюционной теории. Макс был сыном анатома и эмбриолога Густава Борна и пианистки Маргарет Борн, которая, к сожалению, умерла, когда будущему светилу квантовой физики исполнилось 4 года. Первые годы после смерти матери Макс и его сестра Кати были отданы на воспитание гувернантке. Когда Борну-младшему исполнилось 10 лет, Борн-старший женился на Берте Липштейн. В общем, жизнь шла своим чередом, и важной частью оной стали школьные годы в гимназии кайзера Вильгельма. Откровенно говоря, Макс не относился к числу её «отличников», но именно здесь он впервые ощущает восторг от науки, которой впоследствии посвятит всего себя. Так, не подозревавший о последствиях своего влияния, герр Машке (так звали школьного учителя физики), стал для Борна почти судьбоносной личностью.
Следующий шаг – поступление и учёба в университете родного Бреслау, том самом, где когда-то читал лекции знаменитый Густав Роберт Кирхгоф, открыватель фундаментальных принципов электричества. Слушая лекции по химии и биологии, философии и физике, математике и логике, юный Борн решает стать… астрономом. Однако, вместо упоенного созерцания далёких миров, он ощущает разочарование: работать приходится с почти допотопным оборудованием, а количество однообразных математических расчётов явно превышает уровень его терпения и усидчивости.
Поэтому в поисках своего предназначения, Макс Борн отправляется поначалу в Гейдельбергский университет, затем в Высшую техническую школу в Цюрихе, и, наконец, в Гёттинген, где слушает лекции знаменитых математиков Давида Гильберта и Германа Минковского. Попутно он с увлечением участвует в семинарах по электродинамике, специальной теории относительности и теории упругости. Последняя, к слову, станет темой его докторской диссертации, которую он успешно защитит в 1907 г. Сразу по окончании университета Борна призвали в армию и отправили служить в кавалерийском полку. Служба длилась недолго из-за мучившей учёного астмы. Вместо положенного года он отслужил всего несколько месяцев, но негативных впечатлений от армии хватило на всю оставшуюся жизнь.
В 27 лет Макс Борн приступает к чтению лекций в Гёттингенском университете, три года спустя перебирается в Чикаго и преподаёт в тамошнем университете, а ещё через три года возвращается в Германию и становится ассистентом Макса Планка в Берлинском университете. О годах преподавания и о своём педагогическом кредо сам Борн позднее скажет: «Для меня преподавание было делом приятным, особенно преподавание в университете. По-моему, задачу преподнесения научных истин так, чтобы увлечь студентов и побудить их творчески мыслить, можно решить лишь на уровне искусства, подобного искусству романиста или даже драматурга. Это же требуется и для написания учебников».
Научные поиски Борна разнообразны. Он изобретает метод вычисления массы электрона, разрабатывает математическую теорию кристаллов, решает задачи о теплоте реакций в теоретической химии, а также приобщается к новейшим веяниям в физике, публикуя в 1925 г. статью «О квантовой механике», впервые употребив в её заголовке ставший теперь хорошо известным термин. Квантовая механика – новый способ описания явлений микромира, ставший альтернативой классической физике, неспособной дать объяснение ряду явлений, открытых на рубеже XIX – XX веков. Становление новой науки шло нелегко, время от времени вспыхивали дискуссии, в которых учёные «скрещивали шпаги» в стремлении отыскать правильную интерпретацию квантовых законов. Борну также пришлось участвовать в этой полемике со Шрёдингером и Эйнштейном. Последний в 1926 г. написал Борну письмо, в котором появилась ставшая поговоркой фраза о том, что «Бог не играет в кости». Впрочем, несмотря на остроту споров, учёным удавалось оставаться друзьями и сохранять взаимное уважение.
Широкий спектр интересов Борна удивительным образом сочетается с глубиной его понимания изучаемого вопроса. Тем не менее, сам учёный оценивает свои способности очень сдержанно: «Мне никогда не нравилась узкая специализация, и я всегда оставался дилетантом – даже и в том, что считалось моим собственным предметом. Я не смог бы приноровиться к науке сегодняшнего дня, которая делается коллективами специалистов. Философская сторона науки интересовала меня больше, чем специальные результаты». По поводу неспособности «приноровиться» к коллективам специалистов Борн также поскромничал: с 1919 г. он занимает должность профессора и директора Института теоретической физики во Франкфурте, а с 1921-го становится директором Физического института Гёттингенского университета. На этой должности он пробыл до 1932 г., когда из-за прихода нацистов к власти, будучи евреем, был вынужден оставить не только работу, но и страну, эмигрировав в Великобританию. Большую часть своего пребывания там Борн проработал в Эдинбурге, вплоть до выхода на пенсию в 1953 г.
На своей второй родине, приняв британское гражданство, Борн вступает в христианскую общину квакеров вместе с Хедвиг Эренберг, с которой они поженились ещё в 1913 г. Свое служение Богу супруги видят в том, чтобы активно помогать эмигрантам из континентальной Европы, ищущим спасения от фашистского режима и развязанной им войны. В каком-то смысле вера Борнов – наследственная: родословная Хедвиг уходит корнями в средневековую реформацию и среди её предков находится небезызвестный Мартин Лютер.
Отношение учёного к войне остаётся резко негативным. Даже тогда, когда Европа содрогается от сражений Второй мировой, он не желает принимать участия в каких-либо разработках с военной тематикой. Однако даже при этом его тяготит причастность науки к созданию все более мощных и совершенных видов оружия. Позже он скажет об этом: «Хотя я сам не принимал участия в применении научных знаний для разработки столь разрушительных устройств, какими являются атомная и водородная бомбы, я все же чувствую, что несу за эти вещи определённую ответственность. Если мои представления верны, то судьба рода человеческого неизбежно связана со спецификой самого человека, а он представляет собой такое создание, в котором перемешаны животные инстинкты с интеллектуальной мощью». Активно выступая против войны как средства решения конфликтов, Борн вместе с другими 11 учёными подпишет в 1955 г. знаменитый манифест Рассела – Эйнштейна, а затем в компании ещё 50 нобелевских лауреатов издаст декларацию с призывом отказаться от ядерного оружия.
Борна волнует нравственная сторона науки, о которой он говорит так: «Наука предъявляет учёному много моральных и этических требований. Если учёный верит в Бога, это облегчит его проблему. Учёный должен иметь большое терпение и смирение, а эти качества может дать ему религия». Описывая своё отношение к вере и её взаимосвязи с наукой, Борн заявляет: «Наука оставила вопрос о Боге совершенно открытым. Наука не имеет права судить об этом… Многие учёные верят в Бога. Те, кто говорят, что изучение наук делает человека атеистом, вероятно, какие-то смешные люди».
Нобелевскую премию 1954 г. Макс Борн разделил с Вальтером Боте. Борн удостоился её за статистическую интерпретацию волновой функции, что было важным для дальнейшего развития квантовой механики, в то время как Боте был отмечен той же наградой за эксперименты с элементарными частицами.
Последние годы жизни Макс Борн проводит со своей семьёй в Бад-Пирмонте неподалёку от Гёттингена, куда он вернулся после двух десятилетий, проведённых в Великобритании. Это время он заполнил написанием книг, размышлениями о философии науки и участием в антивоенном движении. Последним днём его жизни стало 5 января 1970 г. Учёного похоронили на кладбище в Гёттингене, а на могильном камне изобразили одну из его знаменитых формул – фундаментальное перестановочное соотношение pq – qp = ih/2p.