Рай неизмеримо важнее ада. Мы знаем о нем намного больше, и он безусловно должен занимать в наших умах более центральное место. Однако в битве армия должна активнее всего защищать слабую или наиболее атакуемую часть своих позиций. Все доктрины важны. Устранить из христианского учения доктрину ада — все равно что устранить из тела жизненно важный орган: это повлияет на все остальные органы и в конечном счете приведет к их гибели. 

  1. Считать, что ада нет, значит исходить из того, что Писание и Церковь лгут. Ведь они ясно утверждают реальность ада.
  2. Если Писание и Церковь не лгут нам о том, что Иисус говорил про ад, остается предположить, что лгал Сам Иисус. Ведь Он говорил об аде более открыто и твердо, чем кто-либо другой в Писании.     «Христианин, не верящий в ад» — в этом определении заключено внутреннее противоречие: ведь христианин верит в Христа, а Христос верит в существование ада. Верить в Христа и при этом не верить в ад можно только в том случае, если вы перестраиваете Христа по вашему собственному желанию. (Он же, напротив, хочет перестроить нас согласно Его желанию!)     Если ада нет, Христос не просто учитель-обманщик, но и злой учитель, поскольку он наводит на нас ужас без нужды, лживо и вредоносно. На самом же деле самый добрый, мягкий, любящий и сострадающий Человек из всех, кто когда-либо жил на свете, с величайшей серьезностью, настойчивостью и строгостью предупредил нас об аде. Это и есть неопровержимое доказательство того, что ад существует.
  3. Если мы отказываемся от идеи ада, потому что она для нас нестерпима, то выходит, что мы можем произвольно изменить любое учение, которое мы считаем нестерпимым или неприемлемым. Иными словами, все зависит от нашей договоренности. Тогда христианство становится уже не божественным откровением, а человеческой идеологией.
  4. Если ада нет, жизненный выбор больше не имеет бесконечного значения. Высота горы и глубина ущелья, важность победы и важность поражения в войне или в игре — такие крайности всегда служат мерой одна для другой. Клайв Льюис говорил, что он никогда не встречал человека, который бы искренне верил в рай и при этом не верил бы с такой же силой в ад. «Мы принимаем игру всерьез только тогда, когда можем ее проиграть» («Страдание»).
  5. Если ада нет, спасение гарантировано всем автоматически. Но если это так, значит, у нас, в конечном итоге, нет никакой свободной воли. Свободная воля и ад связаны друг с другом: потрите хорошенько идею свободной воли, и из-под нее проступит необходимость существования ада.
  6. Если ада нет, то нет и спасения от ада. Значит, Иисус не Спаситель; Он просто учитель, пророк, гуру или образец для подражания.
  7. Если ада нет, наступит религиозное безразличие. Если вера в Христа как Спасителя не необходима, мы должны отозвать всех миссионеров и извиниться за всех мучеников. Если в городе не бывает пожаров, глупо и расточительно содержать пожарную команду.
  8. Если спасение дается автоматически, жертвенная смерть Христа была глупой ошибкой или трагической случайностью. (Эту идею уничтожающе высмеял Клайв Льюис в книге «Расторжение брака», глава 5).
  9. Если нет причин верить в ненавистное учение про ад, нет также и причин верить в излюбленное учение христианства: что Бог есть любовь. Критики часто ссылаются на это учение, чтобы опровергнуть идею ада; на самом же деле оба учения имеют общий корень.     Почему мы верим, что Бог есть любовь? Это не философский вывод. Какая логика может доказать, что совершенный, самодостаточный, независимый, ни в чем не нуждающийся Сущий все-таки любит Свои ненужные создания так сильно, что стал одним из них, чтобы пострадать и умереть за них? Откуда мы знаем, что Бог есть любовь? Наблюдения за миром природы помогут нам не больше, чем философия. «Природа с кровавыми зубами и когтями» не может быть образцом любви.     Молчит об этом и наука. Никакой эксперимент не может доказать божественную любовь, или измерить ее, или взвесить, или даже сделать ее предметом наблюдения.     Не говорит об этом и совесть. Она «тверда, как гвоздь»; она говорит нам, что правильно, а что нет, и утверждает нашу абсолютную обязанность поступать правильно; но она не говорит нам, что мы прощены.     Не ответит нам и история. История человечества движима не всеобщей любовью, а всеобщим эгоизмом.    Есть только одна причина думать, что Бог есть любовь, милосердие и прощение, и есть только одно убедительное доказательство, что эта идея верна. Эта причина — сущность Бога, открытая нам в Библии, и ее наивысшее проявление: Иисус Христос. Тот же наивысший авторитет, который свидетельствует нам, что Бог есть любовь, заверяет нас и в том, что существует ад. Или мы принимаем оба утверждения, или отвергаем их оба, так как почва у них одна.
  10. Многие считают, что, раз существует ад, Бог должен быть Богом гнева, мести и ненависти. Но этот вывод не следует из посылки «ад существует». Может быть и так, что сама любовь Бога к грешнику предполагает адские муки последнего. Такая любовь будет угрозой и карой для эгоизма, на котором настаивают и за который цепляются проклятые грешники. Малыш в припадке гнева, рассердившись на родителей, даже их поцелуи и объятия может воспринимать как мучение. Согласно тому же психологическому закону красота и великолепие оперы могут быть мукой для кого-то, кто испытывает слепую зависть к ее создателю. Поэтому адское пламя может состоять из самой Божьей любви или, скорее, из ненависти проклятых к этой любви.     В Писании действительно говорится про «гнев Божий». Но (а) вероятнее всего, это метафора, антропоморфный образ — такого же рода, как выражения «сильная рука Господа» или «Бог передумал». Такие вещи нельзя понимать буквально. Кроме того, (б) если это не метафора, а буквальный гнев (ненависть), значит, это не ненависть, исходящая от самого Бога, а проекция на Бога нашей собственной ненависти. Наконец, (в) если это все-таки объективная данность в Боге, а не наша субъективная проекция на Него, то речь идет о Его святости и справедливости, а не о тлеющем негодовании; это Его гнев против греха, а не против грешников. Бог делает то, чему Он учит нас: любит грешников и ненавидит грех. Ведь любовь врача к своим пациентам предполагает его ненависть к их болезням. Прокляты же те, кто отказался отделить себя от своего греха путем покаяния. Каждый грех влечет за собой одну и ту же неотвратимую судьбу: изгнание из рая. Если мы прилепляемся к своим грехам, мы прилепляемся и к этой судьбе.     Бог — это совершенное милосердие и прощение. Но давайте ясно осознаем, что это значит. Прощение предполагает свободу: оно свободно дается и свободно принимается, как любой дар. Если мы не раскаиваемся и не просим Бога о прощении, мы не можем принять прощение — не потому что Бог его не предлагает, а потому что мы его отвергаем.
  11. Некоторые открыто или молча допускают, что проклятые отправляются в ад насильственно, что их выбрасывают в ад против их воли. Но это допущение идет вразрез с тем основополагающим принципом, без которого не было бы ада: нашей свободной волей и уважением Бога к ней.     Проклятые в аду не радуются своему пребыванию там, но они действительно желают этого, выбирая эгоизм, а не любовь, себя, а не Бога, грех, а не раскаяние. Не может быть рая без самоотверженной любви. То, чего хотят проклятые — счастья на их собственных эгоистических условиях, — не может дать им даже Бог. Такого вообще не существует. Подобное не может существовать.
  12. Если ад выбирается свободно, проблема оказывается не в том, как согласовать существование ада и Божественную любовь, а в том, как согласовать существование ада и человеческое здравомыслие. Неужели кто-то, будучи в своем уме, добровольно предпочтет ад раю? Ответ заключается в том, что мы все время от времени делаем именно это. Каждый грех — это добровольное предпочтение ада раю.
  13. Пожалуй, самое искаженное представление об аде — это кальвинистское учение (разделяемое даже не всеми кальвинистами) о двойном предопределении. Согласно этому учению, Бог предназначил некоторым душам ад еще до их рождения. Бог хочет их проклятия. Это противоречит и Писанию (Мф. 18:14), и моральному здравомыслию: как можно было бы после этого любить такого ужасного Бога? Предопределение к небесной жизни действительно существует — как дорожная карта, указывающая правильный путь к месту вашего счастливого отдыха. Слова «предопределение» и «предназначение» действительно встречаются в Писании (Рим. 8:29-30; Ефес. 1:5, 11). Но, на наш взгляд, «пред-» здесь не следует понимать буквально: ведь Бог не существует во времени. Главное то, как мы при этом мыслим Самого Бога. Мы не должны думать, что, раз уж существует ад, то Бог действует как комендант божественного концлагеря, который по своему хотению одних щадит, а других отправляет в газовую камеру. Христиане верят, что Бог Сам сказал им, как следует думать о Нем, и они всегда видят перед собой Его образы, исполненные любви: Отец, Добрый Пастырь, или наседка, собирающая выводок (Мф. 23:37).