Разговор о том или ином евангельском событии воспринимается вполне естественно в любое время года (даже – о Воскресении Христовом, имеющем конкретную календарную привязку к празднику Пасхи). И только изучение текстов Писания, повествующих о рождении Иисуса, традиционно считается за нечто само собой разумеющееся лишь в конце года. Ну, когда же, спрашивается, еще говорить об этом, если не под Рождество? Рождение Спасителя настолько соединилось в нашем сознании с традициями зимних праздников, что мы с легкостью упускаем его вневременное значение. А ведь значение это велико настолько, что именно относительно его мы ведем отсчет истории!
Но, хотя в Писании мы не находим непосредственных указаний относительно даты Рождества, мифов, преданий, традиций и символов с ним связано столько, что реальным фактам легко затеряться среди благочестивых домыслов, в совокупности формирующих такое представление об этом событии:
- 1. Стояла холодная зима нулевого года от Рождества Христова.
- 2. Иосиф вынужден был отправиться с беременной женой в чужие края
- 3. На подходе к Вифлеему у Марии начались схватки.
- 4. Все гостиницы в городе были переполнены.
- 5. Они нашли место в хлеву или пещере за городом.
- 6. Цари и пастухи сошлись там, чтобы поклониться Царю царей
- 7. Животные мирно наблюдали за происходящим
Такая вот картина в большей или меньшей степени вырисовывается в представлениях многих наших современников. Что же из этого можно считать реальными историческими фактами? Давайте разбираться.
Итак,
1. Стояла холодная зима нулевого года от Рождества Христова.
Вообще-то в общепринятой сегодня хронологии «от Рождества Христова» нулевого года нет. Первому году от Р.Х. предшествует первый год до Р.Х. Более того – самой хронологии от Рождества Христова не существовало ни до рождения Иисуса, ни в последующие полтысячелетия. Эта шкала была предложена лишь в 525 г. н.э. Дионисием Малым, римским схоластом скифского происхождения.
Первую унифицированную систему соотнесения исторических событий ввел в обращение еще Юлий Цезарь. Это нововведение стало подлинной революцией в летоисчислении. Прежде хронологию определяли довольно сложным образом: в такой-то год правления такого-то царя произошло то-то. Причем, некоторые из этих царей правили одновременно. А если в чье-то правление что-либо знаменательное не осталось записанным в хрониках, эти годы и вовсе могли стать историческим пробелом.
За отправную точку Цезарь взял дату основания Рима, «вечного города». В результате каждый год истории получал свой уникальный идентификатор – порядковый номер «от основания Города» (AUC – ab urbe condita). Хотя нововведение это, судя по всему, не пользовалось популярностью в провинциях. Единственная хронологическая привязка в Евангелиях приводится по старинке: «В пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря…» (Луки 3:1).
Но с какой стати, – подумал Дионисий, – мы, подданные Царя Царей и граждане Небесного Иерусалима, должны сверять свою жизнь с деятельностью земных правителей или с древней легендой о возникновении языческого мегаполиса? Ведь с рождением Иисуса наступила совершенно иная эра человеческой истории! На основании имевшихся данных Дионисий вычислил, что Иисус родился в 754 г. AUC. Поскольку же в еврейской традиции возраст отсчитывается не от дня рождения, а от дня обрезания, восьмой день от общепринятой к тому времени даты празднования Рождества был объявлен началом года, что и стало новой точкой отсчета.
Для своего времени это, действительно, было довольно тщательное исследование. Но из-за ограниченности доступных материалов погрешность в вычислениях составила, ни много ни мало, порядка 10%. В частности, Дионисий пропустил целых четыре года, которые император Август правил еще не под этим титулом, а под собственным именем Октавиан. Так что, в итоге, мы имеем дело с общеизвестным казусом: в действительности Иисус родился где-то за 4-5 лет до традиционно принятой точки отсчета истории «от Рождества Христова».
Но общеизвестно это уже сейчас. Прежде же данная ошибка доставляла немало проблем христианским историкам. Ведь в Писании сказано, что Иисус родился «во дни Ирода, царя Иудейского» (от Луки 1:5). А Ирод Великий умер в марте 4 г. «до Р.Х.». И пока недоразумение не прояснилась, атеистические критики активно использовали его для нападок на историческую достоверность Библии.
Второй хронологической проблемой Писания долго считались слова евангелиста о том, что: «Эта перепись была первая в правлении Квириния Сириею» (от Луки 2:2). Исторические источники свидетельствуют, что на момент рождения Иисуса, в 6-4 гг. до н.э., пропреторским легатом Сирии служил вовсе не Квириний, а Публий Квинтилий Вар (46 г. до н.э. – 9 г. н.э.). В послужном же списке Публия Сульпиция Квириния (45 г. до н.э. – 21 г. н.э.) на этот период приходится пробел – никаких официальных должностей он в это время не занимал. Данный факт выдвигался в качестве веского свидетельства против исторической состоятельности евангельского текста.
Так продолжалось до 1764 года, пока в Тиволе (древнем Тибуре) не была найдена надпись: «Квириний, сын Публия, после покорения Августу народа гомонадов получил правление Сирией и Финикией вторично – как проконсул». Эта фраза о вторичном правлении означает, что фактически он когда-то там уже правил, но – не как государственный чиновник. Управлял регионом, не занимая при этом какой либо официальной должности.
Последующие исследования выяснили, что в 7-6 гг. до н.э. в Иудее произошли значительные волнения. Они были вызваны тем, что Ирод Великий «устранил» конкурентоспособных претендентов на трон, включая собственных сыновей от хасмонейской принцессы Мариамны – единственных своих потомков, обладавших царским достоинством от рождения. Народ, уповавший на законное престолонаследование, был особенно возмущен тем, что легат, отвечавший за соблюдение Римского права в провинции, не стал предъявлять царю обвинений, пытаясь «замять» это дело. В итоге Квинтилий оказался не в состоянии контролировать ситуацию, и император направил в Сирию войска, назначив Квириния командующим (rector) карательной экспедиции. В регионе было введено военное положение и, хотя де-юре там продолжал править Квинтилий, де-факто все находилось под контролем Квириния.
Полномочия Квириния были выше власти местного правителя – он действовал «именем Кесаря Августа». Первым, что предпринял военачальник после наведения порядка, стал цензус – перепись с целью учета оставшихся дееспособных налогоплательщиков. Все жители провинции, где бы они в тот момент ни находились, были от имени Кесаря принуждаемы явиться для регистрации по месту прописки. Согласно свидетельству Иосифа Флавия, эта перепись произошла за год до смерти Ирода, в 6-5 г. до н.э. То есть именно она упоминается евангелистом как «первая в правление Квириния Сириею» (Луки 2:2).
Позже, в 6 году н.э., Квириний вновь был направлен править Сирией – в связи низложением Архелая. Как помните, после смерти Ирода Великого Иосиф с женой и Младенцем были намерены вернуться в Иудею. Но узнав, что теперь там правит Ирод Архелай, не менее сумасбродный тиран, чем его отец, Иосиф отправился в Галилею, в Назарет – родной город Марии. Со временем оказалось, что практикуемые Архелаем методы правления не устраивали не только подданных, но и кесаря. Имущество этнарха было конфисковано, а сам он сослан на юг Франции (в тогдашнюю Галлию). Его земли вновь вошли в Состав Сирии, править которой и был поставлен Квириний. На этот раз уже официально, как проконсул.
Вступив в должность Квириний снова устраивает цензус. Эта «вторая» перепись все еще была на слуху, когда Лука писал свое Евангелие (именно ее упоминает Гамалиил в Деяниях 5:37), и жители провинции прекрасно помнили, насколько жестоки были методы, к которым прибегал правитель в своих демографических исследованиях.
Что же до даты рождения Иисуса, то предпринималось немало попыток вычислить ее косвенным образом. Наиболее интересными представляются два подхода – астрономический и литургический.
Данные астрономии указывают, что на протяжении полутора-двух лет, предшествовавших этому событию, на небе наблюдался целый ряд уникальных астрономических явлений. В частности, в 7 г. до н.э. произошло тройное соединение Сатурна и Юпитера в созвездии Рыб – при прямом и при ретроградном движении Юпитера. В соответствии с принятыми у звездочетов того времени правилами истолкования небесных знамений, созвездие Рыб отвечало за этот регион Ближнего Востока. Сатурн считался божественным олицетворением отца, а Юпитер – божественным олицетворением сына. То есть в указанном регионе у великого правителя-отца (титул «божественный» подразумевал царственную особу) вскоре должен был родиться великий правитель-сын. И восход так называемой «Вифлеемской звезды» стал для волхвов сигналом, что это предзнаменование исполнилось. Такая точка зрения неплохо согласуется с тем фактом, что Ирод: «послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов» (Матфея 2:7,16).
Что же до самой «звезды», то нужно честно признать: мы не имеем ни малейшего понятия, что она собой представляла. Одни считают ее кометой, другие – взрывом сверхновой, третьи – неким сверхъестественным явлением. Каждый из вариантов предполагает свою хронологию событий. Их обзор можно найти в весьма интересной книге астронома Юрия Ефимова «Вифлеемская звезда» (https://knigionline.com/catalog/ebooks/apologetyka/apologiya-viry/vyfleemskaya-zvezda-e-book/).
Литургический подход в качестве ключевой зацепки использует слова об отце Иоанна Крестителя: «Был священник из Авиевой чреды, именем Захария» (от Луки 1:5). Большинство исследователей сходятся во мнении, что служение Авиевой чреды священства в 6 г. до н.э. приходилось на период с 13 по 19 июня (см. The Companion Bible,1974, Appendix 179, p. 200). В этом случае наиболее вероятная дата рождения Предтечи – конец марта. Ангел же, благовествуя Марии, сказал, что Елисавета, жена Захарии, уже на шестом месяце беременности. Добавив эти шесть месяцев, получаем, что рождение Иисуса приходится ориентировочно на конец сентября или начало октября. А это – особое время для Израиля. Оно связано с празднованием Кущей (по-еврейски – Суккот).
Суккот – единственный из праздников Торы, о котором сказано, что он будет праздноваться всеми народами: «все остальные из всех народов, приходивших против Иерусалима, будут приходить из года в год для поклонения Царю, Господу Саваофу, и для празднования праздника кущей» (Захария 14:16). Если весенние праздники в Торе были установлены в честь уже произошедших событий (Пейсах – Исход из Египта, Пятидесятница – ниспослание заповедей), осенние праздники привязки событиям прошлого не имеют. В связи с этим учители Закона утверждали, что праздники эти – пророческие. Они установлены в честь не прошлых, а будущих событий. И среди них – Суккот, связанный с ожиданием прихода Мессии. Выход из домов в кущи (шатры или временные жилища) символизирует не только исход из Египта, но и окончательное оставление пораженного грехом мира. Поэтому некоторые христиане считают, что и Второе пришествие Мессии также произойдет в Суккот.
Что же собственно до празднования Дня рождения Иисуса, то в Писании такой заповеди не содержится, и о существовании такой практики в ранней Церкви ничего не известно. В I и II веках единственным христианским праздником был День Господень, отмечавшийся каждое воскресенье. К концу II века складывается традиция ежегодного празднования Пасхи, дня Воскресения Христова. Наиболее же раннее упоминание о попытках установить дату рождения Иисуса мы находим не ранее чем на рубеже II и III веков в полемике Климента Александрийского (150-215) с гностиками. Скептически относясь к самой возможности установить дату точно, Климент упоминает существующие на то время в разных регионах варианты: 6 января, 10 января, 25 марта, 28 марта, 19 апреля, 20 мая, 25 декабря. Всё определялось исключительно местными установлениями. Сам же Климент склонялся к варианту 17 ноября.
Последняя дата, 25 декабря впервые встречается в трудах Юлия Африкана (160-240) и Ипполита Римского (170-235). В своем толковании на книгу пророка Даниила Ипполит утверждает, что Христос родился в 42-й год правления Августа, в среду 25 декабря. Тем не менее, единая традиция отмечать праздник Рождества 25 декабря и произносить в связи с этим особые проповеди закрепляется лишь в IV веке благодаря авторитету таких учителей Церкви как Василий Великий (330-379) в Кесарии Каппадокийской, Григорий Богослов (329-390) в Константинополе и Иоанн Златоуст (347-407) в Антиохии.
В первой рождественской проповеди, произнесенной 25 декабря 386 г. Златоуст, одобряя благочестивое нововведение, упоминал, что «нет еще и десяти лет, как день этот стал известен и знаком нам». Не исключено, что целью привязки праздника ко Дню зимнего солнцестояния было заменить языческое празднование «Рождения Солнца Непобедимого» празднованием «Рождения Солнца Истины». Но так ли это принципиально? Не оставил ли нам апостол ясного назидания: «кто различает дни, для Господа различает; и кто не различает дней, для Господа не различает» (Римлянам 14:6)?
Так или иначе, с тех самых пор все христиане мира и празднуют Рождество в один день – 25 декабря (а Новый Год или Обрезание Христово, соответственно, – 1 января). Но день-то – один. А вот календари – разные.
В разработанном александрийскими астрономами календаре, который был узаконен для Римской республики в 45 г. до н.э. Юлием Цезарем (и потому назван Юлианским), продолжительность года составляла 365 дней с четвертью. А это на 11 минут дольше, чем длина солнечного года. В итоге за каждые 128 лет накапливался лишний день, и за две тысячи лет календарь подотстал от «астрономических часов» почти на две недели. Но еще в 1582 г. Папа Григорий провел календарную реформу, дабы согласовать счисление дней и годов с реальным движением светил на тверди небесной (для чего те, собственно, и были сотворены – Бытие 1:14).
Большинство христиан – католики, протестанты, а также столь авторитетные православные церкви, как Константинопольская («первая среди равных»), Элладская и Болгарская, равно как и большинство поместных православных церквей, отмечают праздник 25 декабря именно по этому, Григорианскому календарю. Отдельные же традиционные церкви продолжают пользоваться древним юлианским календарем, 25 декабря в котором теперь приходится на 7 января общепринятого счисления дней. Впрочем, со временем о праздновании Рождества 7 января придется забыть и им, поскольку к 2100-му году расхождение между Юлианским и Григорианским календарями станет составлять уже не 13, а 14 дней, и Рождество у них будет приходиться на 8 января.
2. Иосиф вынужден был отправиться с беременной женой в чужие края
На самом деле иудейский Вифлеем, город Давидов, был для Иосифа родным. В чужие края, в Галилею, он, скорее всего, ходил на заработки и там нашел себе жену. Когда же была объявлена перепись, «и пошли все записываться, каждый в свой город» (от Луки 2:3), ему с молодой супругой пришлось отбыть домой – «для перерегистрации по месту прописки», как мы сказали бы сегодня. Впрочем, туда он и так должен был регулярно приходить для уплаты налогов. И после бегства в Египет он намеревался вернуться туда же, в Иудею. Лишь узнав, что наследником престола стал Архелай, Иосиф изменил свои планы (от Матфея 2:22).
Принимая во внимание уровень социализации еврейского общества межзаветного периода, крайне маловероятно, чтобы у Иосифа в этом городе не было родни (как минимум дальней), друзей, знакомых. Где-то неподалеку жили и родственники Марии. В частности, Елисавета, у которой та недавно гостила, тоже проживала в нагорной стране в городе Иудином (от Луки 1:39).
3. На подходе к Вифлеему у Марии начались схватки.
Когда Марии пришел срок рожать, они с Иосифом уже некоторое время жили в Вифлееме. Вероятнее всего, от нескольких недель до нескольких месяцев. Евангелист пишет: «Когда же они были там, наступило время родить Ей (буквально – исполнились дни Ее беременности)» (От Луки 2:6). То ли Иосиф решил не отправляться в обратную дорогу прежде рождения Младенца, то ли они решили там и осесть. В любом случае, они и после продолжали жить в Вифлееме как минимум полтора месяца – вплоть до прихода волхвов и бегства в Египет.
4. Все гостиницы в городе были переполнены.
В отличие от наших дней, в новозаветный период в Вифлееме не было ни одной гостиницы. Вплоть до римского периода гостиниц в Палестине вообще не существовало. Иудеям полагалось давать приют странникам в своих домах. Если кто-либо – пусть даже инородец и иноверец – оставался ночевать на улице, это становилось позором для всего сообщества. Мы находим множество тому примеров в Ветхом Завете (см. Бытие 19, Судей 19, Иов 31:32). Тем более приют следовало предоставить семье родственника или, как минимум, земляка, каковым Иосиф приходился многим в селении.
Гостиницы стали создаваться в крупных административных центрах с приходом римлян для размещения чиновников и купцов, не особо жаждавших испытать местное гостеприимство. Но Вифлеем – небольшое поселение на расстоянии нескольких часов пешего хода от Иерусалима. Так что там не могло быть даже одной единственной гостиницы. Нет тому и археологических подтверждений.
Но как же быть тогда с утверждением, что «не было им места в гостинице» (от Луки 2:7)? Нужно признаться, что такой перевод – дань диктату традиции. Лука прекрасно знает, что такое гостиница (по-гречески – πανδοχεῖον). Он использует это слово в Притче о милосердном самарянине: «И, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу (πανδοχεῖον) и позаботился о нём» (от Луки 10:34). Самарянин проявил небывалую щедрость. Гостиницы были местом недешевым, мало кто из простых людей мог себе такое позволить. Оказывая милость тому, кто попал в беду, самарянин не только выкладывает немалые деньги, но и, по сути, открывает для этого человека кредит на свое имя.
То же самое слово (πανδοχεῖον) мы находим у Луки и в книге Деяний: при первом прибытии в Рим Павел не был брошен в темницу. За казенный счет его определили на постой в гостинице под надзором стерегущего воина (Деяния 28:16,23).
В рассказе же о рождении Иисуса Лука употребил совершенно иное слово, καταλύμα. Оно упоминается в Библии несколько раз, и ни разу не означает гостиницу. Каково же его значение? Существует прекрасное правило толкования текстов: лучшим толкователям текста является сам текст. Если мы сталкиваемся с чем-то неясным, то лучшее, что мы можем сделать, это найти, где то же самое слово или выражение употреблено в более понятном для нас контексте, и таким образом выяснить его значение.
Так вот, у того же автора, у Луки, мы находим слова: «Скажите хозяину дома: «Учитель говорит тебе: где комната (καταλύμα), в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими?». И он покажет вам горницу большую устланную; там приготовьте» (От Луки 22:11,12). Очевидно, что речь здесь ведется вовсе не о гостинице. По-видимому, καταλύμα – это гостиная, комната в которой принимают гостей.
В гостиной, по-видимому, и остановились Иосиф с Марией, а также, возможно, прочая родня, съехавшаяся в Вифлеем в связи с переписью. Когда же пришло время, роженицу перевели в другое помещение. Уточненный перевод обсуждаемого текста звучал бы так: «Когда они уже были там, пришел срок ей родить. И родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что в гостиной им места не было». Но откуда там взялись ясли, кормушка для скота?
Иисус говорил: «Зажегши свечу, не ставят её под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме» (от Матфея 5:15). Сколько комнат должно быть в доме, чтобы одна свеча светила всем его обитателям? Естественно – одна единственная. Вплоть до начала XX века простой дом в Палестине представлял собой однокомнатное строение, разделенное на два уровня.
Уровень повыше был жилым – там занимались домашними делами, готовили и принимали пищу, ночевали. На нижний уровень на ночь загоняли скот. Во-первых, чтобы его не украли. Во-вторых, – для отопления: ночью прохладно, и скот дыханием и теплом своих тел обогревал помещение. В-третьих, – в качестве сигнализации. Если в дом проникал посторонний, скот начинал волноваться и, создавая шум, предупреждал домашних о вторжении.
Ясли, которые выставляли скоту на ночь, были частью «домашней мебели». Поилок же в доме не предполагалось, и поутру животных нужно было выводить на водопой. Об этом, собственно, и говорил Иисус: «Не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить?» (от Луки 13:15).
Дома побогаче обустраивались подобным же образом, но над всем помещением располагался еще один уровень – горница, т.е. горняя (верхняя) комната. Мансарда или лофт, как мы бы назвали ее сегодня. Она-то и выполняла роль гостиной. Там же гости и ночевали, развернув на полу подстилки. Но новорожденному в таких условиях было не место. Его вместе с родителями перевели на нижний ярус, где жили гостеприимные хозяева.
Впрочем, ясли упоминаются в евангельском тексте лишь однажды, как знамение для пастухов. Им было сказано: «вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях» (От Луки 2:12). По этому признаку они Его и идентифицировали, не спутав ни с каким другим младенцем из Вифлеема. Но неужели вы думаете, что Иосиф, профессиональный плотник, на следующий же день не смастерил подобающую колыбель для своего Первенца? Во всяком случае, в повествовании про волхвов ясли уже не упоминаются.
5. Они нашли место в хлеву или пещере за городом.
Представления о хлеве или пещере, как месте рождения Иисуса, равно как и миф о схватках, начавшихся у Марии поздним вечером при подходе к Вифлеему, привычно отражают традиционный символизм рождественского праздника. Тем не мене, самое раннее упоминание об этом мы находим не ранее 160 г., в главе XVIII гностического апокрифа «Протоевангелие Иакова» – фольклорного сочинения, которому для пущей авторитетности приписан статус, близкий к Евангелиям. Там описывается, что Иосифу пришлось срочно искать прибежище, каковым стал придорожный грот. В нем-то и произошло рождение Иисуса, сопровождаемое рядом оптических эффектов и гинекологических чудес. Детали этого повествования свидетельствуют о полном отсутствии у его автора даже самых базовых знаний об образе жизни, быте и традициях древних иудеев.
В Писании ни пещера за городом, ни хлев не упоминаются. Благая весть, возвещенная пастухам в Евангелии от Луки, гласила: «Ныне родился вам в городе [!] Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях… Пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем [!] и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь… И все [!] слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи. А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем» (от Луки 2:11-19).
Из этого текста можно сделать вывод, что, во-первых, Иисус родился в городе, а не за городом. Во-вторых, присутствовали, где пастухи нашли младенца, помимо Марии присутствовали и другие люди, с удивлением слушавшие их рассказ. В-третьих, самих пастухов обстановка, в которой они нашли Младенца, не удивила. А ведь, согласитесь, в хлеву или пещере новорожденные младенцы встречаются не так уж часто. Указание «найдете Младенца в хлеву» было бы достаточным идентификатором, ясли можно было бы и не упоминать.
У Матфея же однозначно сказано, что волхвы, «войдя в дом [буквально – «в тот самый дом», греч. – εις την οικίαν], увидели Младенца с Мариею, Матерью Его» (Матфея 2:11).
6. Цари и пастухи сошлись там, чтобы поклониться Царю царей
Кто ж этого не знает? Царей было трое. Звали их Бальтазар, Мельхиор и Каспар. Они были представителями трех ветвей человечества: хамит (Эфиопия), иафетит (Персия) и семит (Аравия). Знают-то все, вот только «знание» это к Писанию никакого отношения не имеет. В Евангелии информация о волхвах весьма скупа: «Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском … пришли в Иерусалим волхвы с востока и, войдя в дом, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну» (от Матфея 2:1,11).
Этот сюжет, с детства знакомый нам по мультфильмам, картинам великих художников и иллюстрациям в Детской Библии, Рождественским постановкам и т.п., относится скорее к символизму, вложенному в сцену Приношения волхвов, чем к самому событию. И, как при любом зримом воплощении письменного текста, со временем этот образ все больше обрастает деталями, отсутствующими в оригинале.
Греческое слово «μάγοι», которым Матфей называет волхвов (в русском языке от него происходит слово «маг») означает представителей особого рода придворных мудрецов у халдеев, мидян и персов. Они выполняли функции советников, учителей, жрецов, священников, целителей, толкователей снов, авгуров, волшебников, гадателей, предсказателей будущего. Не последнюю роль в «профессии» волхва играла и астрология. Волхвы несли ответственность за делаемые ими предсказания, и, возможно, поэтому именно их отправили в длительный и опасный путь с визитом вежливости к предполагаемому новорожденному Царю.
Можно представить, как огорчились волхвы, обнаружив, что в царском дворце никто не имеет представления о новом наследнике престола! И как обрадовались, когда, отправившись по совету местных коллег-книжников в Вифлеем, с наступлением сумерек вновь увидели Звезду!
Утверждение, что звезда «шла перед ними» может ввести в заблуждение. В тексте Писания говорится, что волхвы увидели звезду на востоке. И глагол «увидели» стоит в форме аориста, то есть обозначает законченное однократное мгновенное и воспринимаемое как неделимое действие, совершённое в прошлом. Когда же впоследствии сказано, что они возрадовались, вновь увидев звезду, снова употреблен аорист. Так что, похоже, что в промежутке между описываемыми событиями они ее не видели, иначе не пошли бы в Иерусалим.
Такая реконструкция предполагает, что «шествие» звезды было не наблюдаемым, а подразумеваемым по причине смены ее местоположения на небосводе, что склоняет к идентификации «звезды», как кометы, видимой сперва при прямом, а после при обратном ее пролете мимо Солнца. Именно этой версии придерживается астроном Ю. Ефимов в вышеупомянутой книжке. (Кстати, это – единственная из книг Христианского научно-апологетического центра, написанная атеистом! То, что профессионал, не имеющий религиозных предубеждений, но изучавший древнюю астрономию, пришел к выводу о достоверности библейского текста, является весьма сильным тому свидетельством.)
Откуда именно пришли волхвы неизвестно. Сказано лишь, что с востока. Число волхвов, их имена и титулы в Библии также не указаны. Блаженный Августин и Иоанн Златоуст считали, что волхвов должно было быть двенадцать: поскольку патриархов – прародителей колен Израиля было двенадцать, то и языческий мир должны олицетворять двенадцать представителей, чтобы вместе они могли составить описанный тайновидцем сонм из двадцати четырех старцев у Божьего престола (Откровение 4:4). Расхожее мнение, что их было трое, основано на числе принесенных даров. А предание, что волхвы были царями, об их именах и представляемых ими странах впервые появляется в трудах Беды Достопочтенного (ок. 672/673 — 735).
Цели своего путешествия волхвы достигли не сразу. Пока они собирались в дорогу и пока шли к месту назначения, Младенца, на восьмой день обрезали и «дали Ему имя Иисус… А когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву [то есть через сорок дней после рождения], принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа» (от Луки 2:21-22). Совершенно очевидно, что драгоценных даров в распоряжении родителей Иисуса на тот момент еще не было. Не имея возможности принести во всесожжение, как положено, годовалого ягненка, они прибегают к предусмотренной Законом замене подешевле (Левит 12:8).
Волхвы застали Младенца с родителями еще в Вифлееме, который те покинули сразу же по их отшествию (от Матфея 2:13-14). И хотя бегство в Египет не было продолжительным, в родной город Иосифа семейство больше не возвращалось. Получив вскоре весть о смерти Ирода, Иосиф поспешил было обратно, не дожидаясь императорского указа о престолонаследовании. «Услышав же, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти; но, получив во сне откровение, пошел в пределы Галилейские и, придя, поселился в городе, называемом Назарет» (От Матфея 2:22,23).
Детали этого краткого путешествия были важны для Матфея (еврея, писавшего для евреев) как исполнение ветхозаветных пророчеств (От Матфея 2:15,17-18,23). Для Луки же маршрут переселения из Вифлеема в Назарет был не принципиален – ему было важнее подвести своих читателей к следующей части повествования, где семье Иисуса понадобится куда больше времени для возвращения из Иерусалима, чем если бы они все еще жили в Вифлееме (От Луки 2:39,44).
Так или иначе, от посещения новорожденного Иисуса пастухами до прихода волхвов прошло как минимум полтора месяца. И если эти персонажи и видели друг друга, то чисто случайно, мельком, на подходе к Вифлеему.
7. Животные мирно наблюдали за происходящим
Какие животные были рядом при рождении Иисуса? Спросите у детей из Воскресной школы, и они, скорее всего, назовут ослика или овечек; возможно – теленка. Взрослый, знакомый с текстом Евангелия, подумав, скажет: Библия не упоминает ни одного. И если говорить об описании этого события у Луки, так оно и есть. Но тишина и покой рождественской ночи обманчивы. Рядом – «большой красный дракон с семью головами и десятью рогами» (Откровение12:3)! А, как говорил эксперт по практическому богословию Бильбо Бэггинс: «Это не дело не брать в расчет живого дракона, когда живешь с ним по соседству». Так что когда в следующий раз будете создавать рождественский вертеп, убирайте овец и ослов. Единственное животное, упомянутое в Писании при рождении Иисуса – дракон! И наблюдение его – отнюдь не мирное!
Тайновидец Иоанн пишет: «И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами её луна, и на главе её венец из двенадцати звезд. Она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения. И другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим. Хвост его увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю. Дракон сей стал перед женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать её младенца. И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным; и восхищено было дитя её к Богу и престолу Его. А жена убежала в пустыню, где приготовлено было для неё место от Бога, чтобы питали её там тысячу двести шестьдесят дней» (Откровение 12:1-6).
Книга Откровения говорит о Рождестве Христовом как о событии вселенского масштаба. Но, хотя в видениях Апокалипсиса представлено множество запоминающихся образов, лишь три из них названы «знамение». И два из них – именно в этом тексте: жена, облеченная в солнце (12:1) и дракон (12:3). Чем же отличается знамение от прочих явлений или видений? По-видимому – конкретной однозначностью того, на что оно указывает. Так, в разговоре с Иисусом «фарисеи и саддукеи и, искушая Его, просили показать им знамение с неба» (От Матфея 16:1). То есть ни чудеса, творимые Галилеянином, ни исполнившиеся в Нем ветхозаветные пророчества не представлялись им достаточно убедительными. Им было нужно нечто поконкретнее.
Вряд ли у кого возникнут сомнения о личности рождаемого женою Младенца, «которому надлежит пасти все народы жезлом железным» (Откровение 12:5). Это – царственный Сын Божий; Тот о Котором сказано: «Я помазал Царя Моего над Сионом, святою горою Моею; возвещу определение: Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя; проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе; Ты поразишь их жезлом железным; сокрушишь их, как сосуд горшечника’. Итак вразумитесь, цари; научитесь, судьи земли! Служите Господу со страхом и радуйтесь пред Ним с трепетом. Почтите Сына, чтобы Он не прогневался, и чтобы вам не погибнуть в пути вашем, ибо гнев Его возгорится вскоре. Блаженны все, уповающие на Него» (Псалтирь 2:6-12).
Но кто же тогда сама «жена, облаченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд» (Откровение 12:1), которая кричала «от болей и мук рождения», и, наконец, родила Младенца? Некоторые склонны считать, что это – Мария. Но не слишком ли такое описание помпезно для скромной девушки из провинциального городка Назарет?
Ответ очевиден. Если Отец Мессии – Бог, то Его духовная мать – Израиль, о котором пророки говорят, как о супруге Божьего завета: «Я … поклялся тебе и вступил в союз с тобою, говорит Господь Бог, – и ты стала Моею» (Иезекииль 16:8). Христос не возник «откуда ни возьмись», как Deus ex machina в античном театре. Народ Божий веками вынашивал Мессию. Столетия ветхозаветной истории и были этими самыми муками рождения, кульминацией которых и стало явление Младенца, рожденного через Марию – смиренную дочь своего народа.
После же, читаем: «восхищено было дитя ее к Богу, и к Престолу Его, а жена убежала в пустыню, где приготовлено было для нее место от Бога, чтобы питали ее там тысячу двести шестьдесят дней» (Откровение 12:5,6); «чтобы она летела в пустыню в свое место от лица змия и там питалась в продолжение времени, времен и полвремени» (12:14).
Выполнив Свою земную миссию, одержав победу, Сын воссел с Отцем на небесном престоле Его (Откровение 3:21). Мы же, Его народ, продолжаем Его служение здесь, на земле. И оказались мы в этой пустыне не случайно. Здесь – наше место! Оно приготовлено нам на «три с половиной года» (они же – 1260 дней, они же – 42 месяца) для свидетельства (11:3), пока зверь еще имеет власть (13:5), а язычники попирают святой город (11:2).
Числа в апокалиптической литературе имеют не количественное, а качественное значение. Это – символы. В частности, семь – символ совершенства. То есть семь лет означало бы совершенство времени. Соответственно, три с половиной года, половина от семи лет, – «половина совершенства». Это период, который Писание называет «последнее время» (1 Иоанна 2:18). Когда Царство наступило «уже, но еще не». Когда Вавилон уже пал, но окончательно еще не уничтожен. Когда победа уже одержана, но бунтарям еще не поздно сдаться на милость Победителя. Когда уже «взошла зелень и показался плод», но Хозяин еще не уничтожает плевел, терпя до жатвы (От Матфея 13:24-30), до поры не рубит бесплодную смоковницу (От Луки 13:8).
Через образы Книги Откровения Христос ободряет гонимую и страдающую Церковь: мы здесь, в этой пустыне не по воле случая! Мы – на своем месте (Откровение 12:14)! Мы ожидаем полного совершенства, которое наступит при возвращении Царя царей. Пока же в любых стесненных и даже тягостных обстоятельствах, в которых мы можем оказаться, следует помнить: быть здесь – наше предназначение. В жизни христианина случайностей не бывает. Мы оказываемся в этих обстоятельствах исключительно по той причине, что Бог хочет Сам присутствовать в них, и Он хочет присутствовать в них именно через нас! Мы и есть Его присутствие здесь, в пустыне Вавилона.
Не удивительно, что «рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа» (12:17). Вавилон пал (Откровение 18:2). Сатана низвержен (от Луки 10:18) и связан (от Марка 3:27). И мы, «прочие от семени ее», – живое свидетельство его поражения. Кто ж такое потерпит!? Потому-то нам порой приходится туго. Но куда опасней открытой конфронтации притупляющая бдительность иллюзия покоя.
Содержание Книги Откровения можно свети к трем пунктам:
1) Все плохо;
2) Все будет еще хуже; но
3) Мы уже победили!
Писание снова и снова напоминает: не спите! Бодрствуйте! Трезвитесь! Живой дракон постоянно рядом, и забывать об этом не стоит! Равно как и о том, что победа уже одержана. «Да торжествуют святые во славе, да радуются на ложах своих. Да будут славословия Богу в устах их, и меч обоюдоострый в руке их» (Псалтирь 149:5,6), «чтобы не сделал нам ущерба сатана, ибо нам не безызвестны его умыслы» (2 Коринфянам 2:11).
И все же, при всей масштабности символической значимости образов книги Откровения, связанных с рождением Мессии, при всем обилии преданий и традиций, возникших впоследствии, за ними стоят реальные события, произошедшие в конкретное время с реальными людьми. Эти события описаны простым языком евангельских текстов, и лишь со временем обросли неимоверными фольклорными деталями, стремящимися максимально приблизить сами факты к их символическому значению. В итоге среди них зачастую не так уж и просто вычленить сухую историческую реальность. Да и кого интересуют скупые факты, когда речь идет о чувствах? Такое, порой, складывается впечатление, что проповедники столетиями соревнуются: кто изысканнее перескажет историю Рождества, сделав ее еще умилительней, еще трогательней, еще чудесней.
Но насколько же смехотворны все эти душещипательные потуги в сравнении с простой и лаконичной правдой Писания! Куда же еще чудесней? Что может быть чудеснее? «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (от Иоанна 1:1,14). Сам Творец вошел в Свое творение! Вошел как беспомощный новорожденный младенец. Полностью подчинил Себя законам природы, которые Сам же установил! Предвечный вошел во время!
В одном из своих посланий апостол Павел цитирует гимн, который, по-видимому, пели в ранней церкви:
«Тайна благочестия воистину велика:
Во плоти был Он явлен,
В духе Своем безгрешном оправдан,
По воскресении ангелы узрели Его;
В народах Он возвещен,
В мире верою принят
И во славу небес вознесен»
(1Тимофею 3:16, ИПБ).
Рождение Иисуса стало не только началом Его земной жизни, Но и первым Его шагом на пути к Голгофе. Воистину, тайна сия велика: от начала времен люди рождаются, чтобы жить, и – умирают. Иисус же родился, чтобы умереть, и се – жив вовеки!