Безусловно, в ходе диалога все используемые понятия должны быть четко определены, чтобы собеседники как минимум были уверены, что говорят об одном и том же. Однако когда во время дискуссии кто-либо приводит некое ограниченное словарное определение какого-либо термина в качестве доказательства своих тезисов, как будто бы этот термин не может иметь иного, более широкого или даже противоположного значения, будто он не может быть использован фигурально или саркастически, в этом случае мы имеем дело с логической ошибкой.

Во-первых, слова, как правило, имеют более чем одно значение. И если, скажем, речь заходит о притягательности спутника, не торопитесь выяснять его массу и удаленность, извлекая из глубин подсознания школьную формулу силы гравитационного взаимодействия. Просто в дороге мне попался интересный попутчик.

Еще пример: сегодня словарь предлагает такие синонимы слову «осанна»: славословие, восхваление, хвала, честь, слава, почёт и т.п. Давно уже не режет слух словосочетание «воздавать осанну». Мало кто вспомнит, что вообще-то по-арамейски «осанна» значит «спаси же!». Кричавшие «Осанна! Благословен Грядущий во имя Господне!» (От Марка 11:9) не просто воздавали Иисусу хвалу. Они провозглашали Его Господом и Спасителем, прилагая к Нему слова мессианского псалма: «О, Господи, спаси же! О, Господи, споспешествуй же! Благословен грядущий во имя Господне!» (Псалмы 117:25,26). Маловероятно, что большинство наших современников, употребляя данное слово, имеют в виду именно это.

Слова меняют свое значение с течением времени. И вряд ли словарь, составленный в XXIвеке, поможет вам адекватно понять, скажем, фразу из сделанного в XIX веке перевода: «Приготовляйте себе влагалища не ветшающие» (От Луки 12:33). Лингвисты утверждают, что для адекватной передачи оригинального значения текста перевод Библии должен обновляться каждые пятьдесят лет!

Кроме того, приведенные в словаре определения неизбежно отражают взгляды его составителей. К примеру, все советские словари определяли основной вопрос философии в свете марксистской дихотомии материального и идеального. Когда же речь заходит о понятии мировоззрения, то в разной комплектации приводились множественные наборы обыденного, мифологического, религиозного, философского и научного мировоззрений. И «всесильное учение» марксизма-ленинизма, конечно же, попадало под категорию именно научного! Цель такого распределения – вынести «идеалистические» представления за рамки научного и даже философского дискурса. Непосвященный пользователь не замечал подвоха, ведь советская пропаганда повсеместно навязывала сформированную в XVIII веке мифологию о конфликте науки и религии. На самом же деле и наука, и философия – способы постижения реальности, основанные на мировоззренческих представлениях исследователя. И факт остается фактом: научный метод – блудное дитя христианского богословия, породившего его.

Наконец, даже четкое понимание значения слов не гарантирует понимания мыслей, ими передаваемых. Вряд ли иностранцу, вооруженному исключительно словарем, будет легко понять, что у противоположных утверждений «Чайник долго закипает» и «Чайник долго не закипает» значение одно и то же, в то время как сходные фразы «Поговори со мной еще» и «Поговори мне еще» имеют совершенно противоположный смысл.

Тем не менее, недобросовестный спорщик может прибегнуть к злонамеренной тактике «Гонка за определениями», вынуждая оппонента снова и снова совершать данную ошибку. Он будет настаивать на уточнении того или иного использованного понятия, отвлекая участников дискуссии от основного тезиса. Затем он потребует определить какое-либо из понятий, использованных в определении предыдущего понятия. И так далее, затягивая разговор до бесконечности и уводя его в сторону, пока не станет бессмысленно продолжать. На этот счет апостол дает такую рекомендацию: «Потребуй перед Богом прекратить споры о словах. От них для слушателей не польза, а только погибель» (2 Тимофею 2:14 РБО).